Если кросс-культурная психология рассматривается Р. Швед ером как отрасль общей психологии, то психологическая антропология трактуется как отрасль этнографии. Последнее и обуславливает ее специфику. Она мало интересуется поведением и психическими процессами, «препарированными» в лаборатории или при тестировании. Ее материал – это ритуалы, сказки, народные верования, игры, обыденное право и обряды. Классическая психологическая антропология, по Р. Швед еру, также поддерживает постулат общей психологии о единстве психологических законов и механизмов, но общая и кросс-культурная психология абстрагируются в своих исследованиях от окружающей среды, а психологическая антропология – нет. Более того, аксиомой является то, что внутренние духовные процессы являются первичными, а их сила и влияние распространяется и на социокультурное окружение, которое для того, чтобы быть жизнеспособным, должно адаптироваться к психическим законам, навязывающим ему определенные формы и способы существования. С этих позиций любое культурное явление может интерпретироваться либо через систему бинарных оппозиций человеческого мышления (К. Леви-Строс), либо как формы проявления такой известной психоаналитической универсалии как «комплекс Эдипа» (Стефенс, 1962; Спиро, 1983) и т. п.

Культурная психология, по Р. Швед еру, синтезирует черты кросс-культурной психологии, психологической антропологии и этнической психологии, избавившись от недостатков каждой из этих отраслей. Основным ее достижением является отказ от положения о существовании универсалий и, главное, от фиксированных законов психической деятельности. С точки зрения культурной психологии не существует чисто психологических законов, как не существует и не опосредованных стимулами событий. Психика и культура взаимозависимы и формируются в процессе деятельности при взаимном влиянии друг на друга.

Майк Коул, проводивший традиционные кросс-культурные исследования в прошлом, попытался совместить идеи и достижения западной кросс-культурной психологии с идеями культурно-исторической школы Л.С. Выготского и теории деятельности А.Н. Леонтьева в рамках новой дисциплины, названной им культурно-историческая психология [12]. Вот пример его высказывания:

«В качестве главных характеристик культурной психологии я принимаю следующие:

 культурная психология подчеркивает, что всякое действие обусловлено контекстом;

 настаивает на важности широко понимаемого «генетического метода», включающего исторический, онтогенетический и микрогенетический уровни анализа;

 пытается основывать свой анализ на событиях повседневной жизни;

 считает, что психика возникает в совместной опосредованной деятельности людей. Психика, таким образом, в существенном смысле созидательна и распределена;

 считает, что индивиды являются активными субъектами своего развития, однако их действия в конкретной среде не полностью определяются их собственным выбором;

 отвергает линейную причинно-следственную парадигму «стимул-реакция» в пользу утверждения эмерджентной природы психики в деятельности и признания центральной роли интерпретации;

 опирается на методы гуманитарных, а также социальных и биологических дисциплин» (Коул, 1997).

В последнее время возросла концептуальная конфронтация между компаративисто-универсалистами (как часто называют представителей кросс-культурной психологии) и релятивистами (представителями психологии культурной и туземной). Что же отличает эти разделы психологии? В литературе часто подчеркивается, что одно из главных отличий сводится к следующему: в кросс-культурной психологии культура и психика концептуально разделены и культура рассматривается как независимая переменная, вмешивающаяся в существование психики (зависимой переменной). С точки зрения культурных психологов, это приводит к деградации статуса культуры и делает возможным ее игнорирование при конструировании теорий. Культурные психологи прямо указывают, что в кросс-культурных исследованиях культура второстепенна, потому что цель кросс-культурной психологии – нахождение универсалий и психического единства. Для культурных психологов характерна мысль о том, что культура и индивидуальное поведение являются неразделимыми компонентами одного феномена. Ее теоретики часто подчеркивают, что важнейшим положением культурной психологии является рассмотрение культуры и психики как взаимно конституирующих феноменов, т. е. как феноменов, которые производят друг друга или интегральны в отношении друг друга.