– Лёшка дождаться не мог, когда мы уйдём, – пожилая, грузная женщина тяжело дышала.

– Так и что? Дело молодое. Пусть повеселиться. Вот сейчас поедем, наберём папоротника кучу, продадим. Денежки отложим На свадьбу Лёшеньке. А то надумает жениться, а мы не готовы. Нет. Всё о-людски надо, мать.

– Так разве ж я против? Дождаться не могу. Он совсем истаскался по лахудрам своим. Нормальных девок и нет у него. На ком жениться будет?

– Да ты погоди, погоди… Вот у друга его, Генка что ли …Сестрёнка очень даже.

– Да ты что? Она же на голову выше Лёшки и толще в три раза!

– Так и ладно. Лёшка-то наш мелковат. Вот и пусть породу улучшает. Давай сумку, тяжело тебе. Вон задохнулась совсем. Говорил же, машину один подгоню к подъезду. Чего потащилась?

– Ладно. Не ворчи уже. Осталось дорогу перейти и гараж наш.

– Стой. Красный горит. Подальше, подальше отойди. Мало ли чего. Они сейчас носятся, как ошпаренные.

Лёшкины родители стояли на тротуаре возле пешеходного перехода. Дисциплинированно ждали, когда загорится зелёный свет.

Камаз летел со скоростью, явно превышающей положенные 60 км в час. Вот – вот потухнет зелёный. Надо поднажать и проскочить. Да что это с машиной?! Тормоза! Тормоза!

– Ты смотри что…

Договорить Лешкина мама не успела… Камаз на полной скорости… И всё.

Петрович любил выпить. Не просто любил, а был настоящим, закоренелым алкоголиком. И лечению не поддавался. Что только жена не предпринимала. К бабке водила, чаи чудодейственные покупала, торпеды вшивала – всё бесполезно! Петрович пил. Запойно, страшно.

Он был прапорщиком. В дом тащил всё, как в том анекдоте. Пустую тачку, но упру. И руки росли из нужного места. Любую поломку в доме исправлял сам. Не злобный, тихий такой, покладистый алкаш. Компании ему не требовалось. Пил один, сам с собой, без закуски, без рюмки. Пил и всё.

Но иногда вдавались дни трезвости. И тогда Петрович любил ходить в лес, который знал, как собственную квартиру. В темноте, на ощупь, мог выбраться из любой чащи, даже в сильно подогретом состоянии.

У Петровича была дочь, две внучки, обожавшие его. Он их баловал и нежно любил. Мог запросто отдать месячное денежное довольствие, если попросят.

Как-то осенью, в октябре, выдался день без алкоголя. Осень в тех местах великолепная! Тёплая, сухая, сумасшедше яркая, наглая. Вот и захотелось старому алкашу сделать приятное семейству. Он повёз их в лес. Грибы, ягоды, лимонник – этого добра в лесу полно. Места заповедные. Здесь себя вольготно чувствовали амурские тигры, мишки белогрудки, косули и ещё много-много всякого зверья. Имелась у Петровича машина. Но, по причине выпивки, он водить не мог. Хотел, но не мог. На помощь кликнули соседа. Тот с радостью согласился. Загрузились – поехали.

Коли уж такая удача, ехать решил глава семейства подальше, в места глухие, богатые.

Прибыли. Пошли искать лесные сокровища. А они на каждом шагу. Внучки маленькие, далеко от машины с ними не отойти. А Петровичу до зарезу надо по лесу порыскать. Когда ещё такая удача будет?

Вот и оставил он женщин от мала до стара и подался по лесу рысачить. Ружьё взял. Сосед вскоре отстал, уморился и вернулся к биваку.

Девчонки возле машины набрали полные лукошки грибов, надрали лимонника. Сели перекусить. На природе аппетит волчий – в ход идёт всё.

Внучки заснули. Мамка с бабкой начали беспокоится. Прошёл не один час, а Петровича нет.

Подождали ещё. Тишина. Кричать стали. Не отзывается. Начало темнеть. Дочь с соседом пошли искать. Да разве ж они найдут!

До темноты звали, бродили. Даже костры жгли – бесполезно.

Уехали домой, в часть. Подняли по тревоге бойцов. Прочесали лес. Никого. никаких следов. Долго искали. Тщетно. Даже ружьё не нашли. Испарился Петрович.