Синяк под глазом, рассеченная губа, ссадины на руках… А у меня сердце в груди разрывается от того, что я вижу его таким, от стыда, что я являюсь этому причиной.

– Прости, Мануэль… – Сказала я, когда он со мной поздоровался.

– Я в порядке, не стоит беспокоиться. Я знал, что так будет. Хорошо еще, что меня отпустили, легко отделался. – Легко улыбнулся парень, а я поморщилась. И снова никаких упреков, ни одного вопроса. Только преданность – Но меня прислали, чтобы следить за вами. Нам нужно ехать в офис, дон Энрике сказал, чтобы вы собрались. Через полтора часа нужно быть там, у него есть для вас работа.

Я смотрела на него и не могла понять, как ему удается оставаться таким спокойным и невозмутимым после того, что произошло? После того как я его подставила! Не объяснила, ничего не сказала, а он это принял. От его благородства и собственной сучности меня начинало тошнить.

Все-таки трудно это, когда напоминание о твоих ошибках и промахах вот так ходит рядом с тобой, а еще и разговаривает и ни в чем не обвиняет.

Реально хочется пойти и убиться головой о какую-нибудь стену.

– Да, я… – Рассеяно протянула я.

– Сеньора, соберитесь! – Мануэль преодолел в два шага разделяющее нас расстояние, взял меня за плечи. – Я не знаю, зачем вы это все провернули, но сейчас вам нужно собраться! Сейчас не время опускать руки, если вы сейчас сдадитесь, то все это было зря! Все, что мы делали до этого было зря!

Парень был прав, полностью, он не сдавался, а вот я наоборот, стала терять веру в собственные силы.

– Хорошо. – Я положила руку на его плечо и попыталась улыбнуться, чтобы не показать ему моего реального настроения. – Иди, я приведу себя в порядок и поедем.

– Я жду в машине.

Я зашла в ванную и прислонилась спиной к двери. Нет, нельзя так расклеиваться, не время. Подумаешь, получила по лицу, парня из-за меня покалечили, но парень-то не ноет, а я расклеилась, сломалась.

Подошла к зеркалу, уже привычно посмотрела на себя в новое зеркало, открыла воду, плеснула в лицо холодной водой.

На меня смотрело красивое лицо с большими глазами, которые горели ненавистью и болью. Лицо свежее, с ровной загорелой кожей, но глаза, они выдавали. Так сморят люди с прошлым, с «богатым» прошлым за плечами. У меня взгляд никогда не был легким, но сейчас из зеркала смотрела женщина, которой вряд ли дашь тридцать, нет. Взрослая, умудренная жизнью женщина в душе которой царил мрак и пустота, все во взгляде, все всегда кроется в глазах.

Я вытерла лицо, прошлась по нему пудрой, густо накрасила ресницы, наложила темную матовую помаду. Смочила руки, прошлась по волосам и стянула их на затылке в низкий хвост. К такому макияжу требуется соответствующий имидж.

Черные прямые брюки с высокой талией, белая облегающая водолазка с длинным рукавом, черный жакет. Взяла с вешалки белый плащ. На ноги черные туфли на квадратном каблуке и еще раз посмотрела в зеркало. Эта помада делала ярче, но старше, а в купе с этой одеждой и забранными волосами я выглядела так, как должна, соответственно взгляду.

Одежда это отражение внутренне мира, и сейчас мне подсознательно хотелось найти место для себя в этом мире, но мне казалось, что его для меня нет. Я потерлась где-то «между». И думать об этом мне сейчас нельзя, если я позволю себе углубиться, почувствовать, то утону в них. Если я отсюда выберусь, у меня будет на это время, пустить это в свое сердце, в душу, а пока, как сказал Мануэль, мне нужно собраться. Так что пока только и остается, что сменить стиль одежды, чтобы внутренние метания не прорвались наружу иным способом.