– Не прелюдия, Ди. Мы всегда были такими – неразлучными, увлеченными и иной раз почти такими же дурашливыми, как сейчас.

Кроме того, разве сама я не отшучивалась, что чужда мирскому, так как моя родина в далеком космосе? Разве не поражались преподаватели моим способностям, логике, изрядному для шестнадцати лет словарному запасу и весьма недетскому образу мышления, разве не верно, что я обожаю технику?.. что в раннем детстве просто села за компьютер и стала использовать его, как если бы меня этому обучили?.. что научилась водить машину прежде, чем стала доставать до педалей? Ведь до знакомства с Лансом смутное чувство неполноты жизни тенью преследовало меня, заставляя каждый день искать… что именно? Если бы знать…

А потом появился он, и вместе с ним появилась уверенность, и все наполнилось смыслом, он заполнил мои дни и мои мысли и он стал всем… как будто взял меня за руку и повел по мосту туда, куда сама я не видела, не знала дороги, но куда так стремилась… он вывел меня на тот самый, единственно верный путь. Словно разбудил от выматывающего сна-реальности…

Вдруг само собой вспомнилось необычное сновидение, в ночь после нашего знакомства, в котором Ланс просил пойти с ним куда-то. И слова его матери о том, что он много обо мне рассказывал, фактически не будучи со мной знаком. И это чувство, возникшее при первом рукопожатии, будто мы знакомы всю жизнь.

Его глаза сейчас почему-то изменили цвет – из голубого в темно-синий. Волнуется? Злится? Нет… Ланс смотрел на меня открыто, с пониманием и какой-то затаенной тоской.

Прав был папа: из трех миллиардов мужчин я безошибочно выбрала пришельца с другой планеты!

Но… единственно правильный путь – на то и единственно правильный. Даже если на первый взгляд ведет в дебри.

Я улыбнулась и прошептала:

– Верю тебе. Но зачем нам все это нужно? Зачем вспоминать…

Он ответил так же, шепотом:

– Не сомневался, что поверишь. Мы с тобой накрепко связаны сильными чувствами и предопределенностью. Причем связаны не только друг с другом, но вдобавок по рукам и ногам. Мы должны закончить начатое дело. Это приходится признать, хотим мы того, или нет.

– Для чего заканчивать то, что не удалось сто лет назад?..

Ланс нежно погладил меня по щеке и усмехнулся:

– Из личных соображений.

– Какова же награда?

– Возможность и дальше оставаться рядом.

– Но разве мы сейчас не?..

Он отвел глаза.

– Сейчас все как раньше. Но это время дано нам в долг, чтобы собраться с силами. И скоро долг нужно будет вернуть.

– Почему так скоро???

Ланс тяжело вздохнул и отвернулся. Я предпочла не отставать:

– Вернуть долг? С процентами?! И кто же, позволь спросить, наш с тобой кредитор?

Несколько минут он молчал. Я было решила, что время честных ответов снова подошло к концу, и придется ждать другого удобного случая, но на сей раз ждать почти не пришлось.

– Наш с тобой кредитор?.. – Ланс уставился в одну точку пустым невидящим взглядом. – Это смерть.

Сегодня моя просторная комната отнюдь не кажется большой. Раз, два, три шага – я пролетаю расстояние до окна и затем поворачиваю обратно. Не могу, не могу сидеть. Никак не могу заставить себя успокоиться…

Своих кредиторов нужно знать в лицо и в затылок, но с нашим конкретным мне совершенно не хотелось знакомиться. Значит, выход только один – погасить кредит заранее, избежав «визита», что бы там это ни значило.

Мой логический ум не выносит недостатка информации. Ведь для восстановления порядка в мыслях нужно обдумать всю ситуацию в комплексе, но за неимением полной картины событий приходится мусолить разрозненные детали.