– Когда читала статьи твоего отца. Когда… когда встретила тебя. Особенно – после той странной фразы твоей мамы. И еще… словно что-то забыла и не могу вспомнить.

В его глазах читалась опасная смесь чувств: понимание, уверенность, радость, плюс боль, отчаяние, и беспомощность… Разве для семнадцатилетнего парня это в порядке вещей? И часто ли семнадцатилетние говорят об ответственности? Не за себя, но за кого-то, кто может от них эмоционально зависеть? Определенно, с Лансом что-то происходит, ведь не задумается мальчик из успешной и обеспеченной семьи о таких непростых вещах по собственному желанию?..

Вспомнилось несколько просмотренных недавно драм. Бедность, насилие, алкоголизм и наркомания… нет, не то. Смертельно болен?

Вряд ли больные люди могут быть так красивы.

– Если тебе станет от этого веселее, я чувствую то же самое рядом с тобой, – тихо и просто сказал Ланс, коснувшись моей руки. – Поэтому на тебя правила не распространяются…

Тут бы мне улыбнуться и смолчать, но я выпалила прежде, чем вдумалась в смысл:

– Неужели? А ответственность?

Он вздрогнул, как от пощечины.

– Давай посмотрим кино.

– Подожди, у меня еще вопрос.

– Хочешь, сварю кофе по другому рецепту?

– Ланс. Последний вопрос! Честно.

– Не надо. Ты уже выиграла.

– Но я хочу понять!..

Он вздохнул и устало откинулся на спинку дивана, закрыв глаза.

– Задавай.

– Почему ты не хочешь подпускать людей близко? Чего ты боишься?

– Не хочу причинять боль.

– Откуда ты знаешь, что сделаешь больно? В чем причина?

– Диана, уймись, умоляю, – засмеялся Ланс. – Пожалей подопытного.

Заинтриговал, а теперь наивно полагает, что сможет отделаться шуткой?..

Я подавила хитрую улыбочку.

– Хорошо, уймусь, но в таком случае мне останется просто додумать ответ самой. Что, если я решу, что ты – излишне совестливый маньяк-садист, который не хочет мучить любимых и близких, а согласен только на малознакомых? Или, может быть, в полнолуние ты обрастаешь шерстью и убегаешь на охоту? Нет… для оборотня слишком утонченная натура… ну тогда – вампир. Судя по кинематографу, вампиром нынче быть модно. Они, говорят, аристократы? Любят искусство, готику, декаданс, а в рамках декаданса – с надлежащими извинениями вонзить зубы в нежную девичью шейку…

– Диана… – взмолился Ланс под впечатлением от моих «гуманных» версий. – Пожалуйста, не заставляй говорить сейчас, иначе ты и вправду решишь, что я спятил.

– Значит, версия о маньяке ближе всего? – уточнила я, делая серьезный вид.

– Знаешь польскую группу Believe? – Поинтересовался он, нашарив какой-то предмет за спинкой дивана. – В альбоме Hope to see another day у них есть трек под названием Pain. Жаль, правда, у меня нет этого диска. Давай так. Я тебе кое-что из песни процитирую, и на сегодня закроем тему «Честных ответов».

С этими словами Ланс извлек из-за дивана гитару и принялся проверять строй. Мне ничего не оставалось, как согласно промолчать, поскольку, во-первых, было интересно наблюдать за его манипуляциями, а во-вторых, выбор, судя по всему, у меня не велик.

Перебрав струны и подкрутив колки, Ланс остался доволен результатом. Один аккорд, второй… и затем пальцы левой руки свободно заскользили по ладам, зажимая нужные ноты…

Что ж… неплохо играет…

…и очень хорошо поет… голос чистый, глубокий, какой-то завораживающий, и песня звучит так искреннее… подобные интонации бывают у людей, когда они говорят о давно наболевшем. В общем, интонации соответствуют характеру песни.