На следующий день я получила письмо от Яна, это тоже, как и у Киры, был бумажный клочок мирной жизни. Ян приглашал меня на свидание и его не смущало, что мы должны были встретиться лишь через четыре месяца. «Осенью в Летнем саду особенно красиво, – писал он, – будем бродить по бесконечным аллеям и шелестеть разноцветной опавшей листвой». Я дважды перечитала письмо и убрала его в заветную шкатулку. Я всегда письма Яна читала дважды, от нетерпения узнать содержание я так быстро читала первый раз, что могла пропустить что-то важное.

Наше свидание откладывалось на неопределенный срок, но прогулки на свежем воздухе на ближайшую неделю мне были обеспечены: от всех предприятий необходимо было отправить людей для рытья щелей. Щели – это длинные узкие траншеи, глубиной примерно полтора метра, в них прячутся от авиабомб, осколков снарядов и пуль. Меня, как молодую и сильную, отправили в первых рядах. Я же никак не могла понять, почему все решили, что я сильная, я лопату в жизни в руках не держала. Я делала все, что могла, но уставала через каждые пять минут. В какой-то момент я просто расплакалась от усталости. После нескольких часов упражнений с лопатой, я с трудом добралась до дома. Я никогда так не уставала! А утром, когда нужно было вставать на работу, я поняла, что моя спина меня не слушается, она превратилась в каменную и при этом болела.

После второй поездки на эти работы я не смогла утром встать, так болела у меня спина. Мама сделала мне массаж, но это мало помогло, я пролежала весь день. Мне так было стыдно, что я не пошла на работу! Мама ушла на дежурство, Лида была в детском саду, я осталась дома одна и почувствовала себя такой одинокой и беспомощной. У меня подобное состояние было впервые, я раньше никогда сильно не болела.

Тело мое хотело отдохнуть, но мысли меня не оставляли. Где сейчас Ян? Жив ли он? Что будет дальше? Если в городе роют щели и строят оборонительные сооружения, то нам угрожает опасность? А если немцы придут в город, что тогда будет? Нас всех убьют? Тогда я хочу умереть первой, я не смогу пережить смерть моей мамочки и сестренки… Мои мысли прервала серена за окном – воздушная тревога. Вчера тоже объявляли воздушную тревогу, когда я была в больнице, и мы отвели всех пациентов в подвал. В нашем доме тоже был подвал, куда нужно было прятаться при воздушной тревоге. Я с трудом сползла с кровати, надела халат и направилась в прихожую. На полпути я остановилась и вернулась в комнату: как я в халате-то пойду?! Надо одеться. Я взяла первое попавшееся платье, надела его, но не смогла застегнуть молнию на спине. Сняла, надела другое и пошла к двери. Вспомнила, что в подвале холодно, вернулась за кофтой. Наконец, окончив собираться, я медленным шагом спустилась в подвал. Там я встретила Веру.

– Наряжалась как на свидание, – пошутила я, – два платья сменила прежде, чем сюда прийти.

– Надо еще паспорт с собой брать на всякий случай, – улыбнувшись, ответила Вера.

– Про это я и не подумала.

– Ты плохо себя чувствуешь? – поинтересовалась Вера, заметив мою неровную походку.

– После рытья щелей у меня очень болит спина и руки, вот, все в мозолях.

– Мой Алексей тоже на работах… Сегодня уже третий день.

– Тетя Вера, а правда, что немцы могут прийти в город? – спросила я, потому что мне казалось, Вера знает все.

– Я не знаю, Лиза, лучше не думать об этом сейчас. – Вера погладила меня по руке и с улыбкой добавила: – Будем верить в лучшее.

– Да…

– Вы чем-нибудь запаслись? – спросила Вера.

– Запаслись? – не поняла я.

– В магазинах товар исчезает с полок… Мука, соль…