Мы с Натой затаили дыхание, вглядываясь в каждую скупую строчку системного сообщения. Наша круглая помощница потрошила сеть объекта противника, перехватывая системный трафик от устройств, датчиков, бытовых приборов и терминалов там, где он практически не шифровался, и в любой момент могла выудить что-нибудь важное. У спека-ломщика подобный процесс мог занять не один час, но именно в таких условиях у робота с искусственным интеллектом было ощутимое преимущество перед интеллектом человеческим: анализ в несколько потоков дополнялся отсутствием необходимости перевода цифровых данных в изображения, графики, текст или звук. Очень скоро в отдельном окне в своей «дополненной реальности» я уже мог видеть схему помещений поместья, примерную статистику посещаемости (банальное включение света), отметки о наличии других сенсоров. А потом…

Дальше за системным логом я не следил. Видимо, точек съёмки было несколько, поэтому изображение выводилось сразу в трёхмерном виде. Комната. Мебель и дизайн помещения спроектировала явно одна и та же рука. Отдельно бросались в глаза тяжёлые шторы, частично закрывающие окно, и самая настоящая люстра с хрустальными подвесками под потолком: предметы, которые во вселенной-1, как я думал, вне исторических музеев днём с огнём не отыскать. Диван, если можно таким простым словом назвать этот высокотехнологичный объект, способный на изменения формы и в то же время не нарушающий общего ансамбля интерьера. На диване – наши с Натой дети и незнакомая женщина между ними. Мне незнакомая, но брат и сестра к ней буквально прильнули.

– …Мне было очень грустно и одиноко. Раньше со мной всегда кто-нибудь был, мама, папа, иногда дядя или моя двоюродная сестрёнка Лина, а теперь, кроме противной тётки-воспитательницы, я неделями никого не видела. Отец, когда возвращался, всегда говорил, что занимается очень-очень важным делом, которое нашим семьям поручил сам император, и в те моменты меня переполняла его – и моя собственная – гордость. Но он опять уходил, и снова тянулись бесконечные дни. Не поверите, я считала сутки и часы до начала занятий в школе: всё что угодно, лишь бы время шло побыстрее. Читать я уже умела… технически, но по-настоящему окунуться в текст книги не могла, для этого нужно быть взрослее, интерактивное видео и игры казались сплошным обманом – картинки вижу, но ничего не чувствую от этих ненастоящих людей. Занятия на развитие дара осточертели. Я благодарна воспитательнице – она иногда водила меня в театр, как я теперь понимаю, это была её личная инициатива. Ребёнка, чей дар должен раскрываться среди узкого круга семьи, не принято приводить туда, где много посторонних. Тем более что в постановках тоже участвовали в основном школьники – ещё одно упражнение, научиться показывать то, что нужно, а не то, что на самом деле чувствуешь. Разумеется, подростки то и дело сбивались, их эмосферы не могли скрыть испытываемых ощущений, но это было так смешно и так завораживающе! Они одновременно притворялись и были настоящими, но им это действительно нравилось. А иногда некоторые настолько вживались в роль, что могли проживать спектакль по-настоящему! И грусть, даже если кто-то грустил, была лёгкой и без надрыва. О, как я хотела в школу поскорее!..