Человек достаточно быстро удовлетворяет естественное чувство голода, но жажда денег, олицетворяющих капитал, не знает чувства и меры насыщения и этот феномен не имеет примеров для подражания в естественной природе.

Карл Маркс, труды которого Иван изучал в своём эсеровском кружке, писал, что за каждый крупным капиталом скрывается преступление. Например, некто избил и ограбил прохожего, взяв у него кошелек, на этот кошелек купил лавку, на доходы от лавки расширил дело, продолжая и разбойничать на дорогах. Потом его сынок, что пошел по стопам отца, приумножил капитал, организовал производство мануфактуры и глядишь через два – три поколения наследники этих разбойников становятся миллионщиками, уважаемыми людьми с честным взглядом и спокойным сном, ибо сами они никого не убивали и не грабили, а лишь воспользовались наследством своих предков-грабителей, как владельцы частной собственности: священной и неприкосновенной для остальных обитателей этой страны.

Итак, капитализм в промышленности России жил и развивался со средней скоростью в 2-6% прироста в 1900-е годы, что царская верхушка считала своим достижением. Однако, прирост населения был больше прироста капитала и по этой причине основное население страны нищало абсолютно и относительно других больших стран Европы, частью которой, несомненно, являлась и Россия.

Другое положение сложилось в сельском хозяйстве. Землей в России владели: государство в лице царя-императора, церковь – как организация, частные лица, помещики – землевладельцы и коллективы крестьян в лице сельских общин. Все эти владельцы имели право владеть, пользоваться и распоряжаться землей, кроме сельских общин, которые не имели права распоряжения, то есть продажи земли.

Петр Столыпин, сам крупный помещик, имевший семь тысяч десятин земли, и приверженец монархисткой власти, решил провести земельную реформу только для земель сельских общин, чтобы крестьяне тоже имели право продавать ту землю, что сельская община выделила на эту семью: мол пусть эти наиболее активные и нахрапистые крестьяне, закрепят через власть кусок общей земли за собой и хозяйничают на этой земле, прикупая у других крестьян ещё землицы или продавая эту землю по своему усмотрению.

Общинной землей обычно владела волость, через избранных от сел и деревень представителей крестьянства. Волость наделяла села и деревни землей близлежащей, причем сюда входили пахотная земля, угодья и леса, но часть земель, особенно лес, оставалась в общем пользовании волости. Затем сельская община села распределяла общинную землю по дворам согласно количеству едоков мужскому пола и каждый двор-семья пользовались этой землей по своему усмотрению, но так, чтобы уплатить положенные подати с этой земли в пользу государства и сельской общины, без права продажи, да и сама община не могла продавать землю.

Раз в несколько лет общинная земля по жребию перераспределялась между семьями, чтобы учесть новый состав семей. Такой порядок землепользования на Руси был много сотен лет, что объединило и сохранило русский народ как нацию: не торгашей-паразитов, а землевладельцев-тружеников.

По мнению Петра Столыпина, активные крестьяне, завладев землей и обобрав своих соседей: тихонь или пьянчуг, станут зажиточными, и сами без указания сверху, скрутят крестьянскую голытьбу в бараний рог и наступит по всей земле русской тишь да благодать под молитвы попов о благополучии царя-батюшки и всех его присных, владеющих частной собственностью: священной и неприкосновенной.

Худородные крестьяне вымрут с голодухи, а кто останется жив, тех можно отправить за Уральские горы, в Сибирь, где земли много и она никому не нужна в собственность по причине тяжелого климата для земледелия и скотоводства.