— Ну же, малышка, давай! — его голос был похож на рычание раненого зверя.

Филатов продолжал вдыхать воздух в рот Тины и делать массаж сердца. Я смотрела на это остекленевшим взглядом, не понимая, почему Тина не скажет ему остановиться? Ведь ей же больно… ей же так больно…

Внезапно она открыла глаза и, громко захрипев, стала кашлять. Олег перевернул ее голову набок, и изо рта моей девочки полился поток воды. Я упала на колени рядом с ней, боясь до нее коснуться. Из-за меня она едва не погибла. Из-за меня… Я не могла даже коснуться дочери, так как боялась. Сама не знаю чего. Это был нездоровый страх… сумасшедший. Протянула руку и, как вор, дотронулась до её волос. Хотя бы это. Я не могла позволить себе большего. Сейчас мне хватит и этого… Одно лишь касание, и я почувствовала, как напряжение отпускает мое тело, принося практически физическую боль. Мне казалось, что каждый нерв моего тела в данный момент вопит от облегчения.

Тина уже пришла в себя, и стала водить глазами по сторонам, пытаясь понять, где находится. Увидела меня, и слезы из ее глаз брызнули еще хлеще.

— Мамочка…

Ее голос был хриплым, будто после тяжелой простуды. Но именно после этого слова я не смогла больше сдерживаться и, обняв, прижала ее к себе. Стала медленно раскачивать в своих объятиях и гладить по голове.

Я безостановочно шептала ей в волосы.

— Все хорошо. Все хорошо…

Родные ручки обхватили меня, и дочка, дрожа и всхлипывая, прижалась ко мне сильнее. А я смотрела в одну точку, ничего не видя и не моргая. Чувствуя боль в глазах, но не сумев проронить и слезинки.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я не перевела взгляд на Филатова. Мужчина сидел на земле, согнув колени, и смотрел на нас безумным взглядом. Только сейчас я поняла, что обязана этим спасением ему и только ему. Попыталась поблагодарить, но губы не слушались. Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, и все так же продолжала тихо повторять.

— Все хорошо…

Теперь его взгляд стал осмысленным. Он нахмурился и начал подниматься. Когда Олег наклонился и осторожно взял на руки Кристину, его лицо на секунду оказалось совсем близко от меня.

— Олег…

Я прошептала его имя, и увидела, как его глаза встретились с моими. В темноте они казались практически черными.

— Спасибо.

Он замер, но затем дернул плечом и, удерживая Тину одной рукой, помог мне подняться. Никто из нас не произнес больше ни слова.

20. 20

Олег

Убедившись, что Катя и Кристина благополучно легли в постель, я аккуратно закрыл за ними дверь. Мокрым, как и был, прошел в комнату к сыновьям и долго стоял на пороге. Просто смотрел на них спящих. С меня на пол капала вода, образовывая лужу вокруг ног, но мне было все равно. Я чувствовал облегчение и благодарил Бога за то, что с ними все хорошо. Я из не особо верующего человека превратился в человека, который обрел веру в одно мгновение.

Спустился на кухню и, открыв холодильник, достал из его недр бутылку водки. Налил полстакана и залпом выпил без закуски и запивки. Огненная вода тут же обожгла горло, и у меня перехватило дыхание, от едкого запаха выступили слезы. Сейчас я пил не потому, что хотел получить некое успокоение и поймать кайф. Я пил, потому что сердце сковали тиски страха и никуда не отпускали, я надеялся, что алкоголь поможет хоть немного ослабить их хватку.

Закрыл глаза и снова, как наяву, увидел эту картину, от которой у меня кровь холодела. Никогда в жизни мне еще не было так страшно, как в тот момент, когда я увидел, что Тина тонет. Все происходящее потом приостановилось, словно кадры на замедленной съемке. Я пытался плыть быстрее к ней, но не мог. И только вытащив ребенка на берег и услышав ее вдох, съемка пошла обычным ходом, все возобновилось.