Наступило облегчение. Ее сын родился – единственное осознание, пульсировавшее в изможденном мозгу. Несколько судорожных вдохов и в сознание хлынул поток ощущений и образов, которые до этого оставались за пределами фильтра, заблокированные как несущественные.

Юля мельком увидела, как акушерка передала врачам маленькое тельце.

Молчание, с которым неонатологи приняли в свои руки новорожденного пугало. Ребенок не кричал.

Почему лица акушерок и медсестер такие странные? Тишина, воцарившаяся в родовом зале резала нервы.

– Что случилось? Он жив?

– Жив.

– Ох, как хорошо!

– А вот это еще вопрос…

– Что?

В этот момент ребенок кашлянул, раскричался, и Юлю накрыла волна счастья. Малыш плакал, и эти звуки выворачивали Юлину душу, выбивали из нее обиды, очищали.

– Спасибо, Господи! – она откинула голову паря на грани между восторгом, смехом и плачем.

– Не отвлекайся! Нам с тобой еще послед рожать! – акушерка и врач с каким-то особым рвением засуетились вокруг Юли.

Она почти не заметила последующих манипуляций врачей над собственным телом. Юля смотрела только на маленькие дрыгающиеся ножки в сизой смазке, мелькавшие между белыми халатами врачей. Наконец, ребенка завернули в пеленку.

– Все, девочка, теперь отдыхай. Сейчас к тебе подойдет врач и расскажет все о ребенке. – сказала акушерка, пряча взгляд и исчезла из зала.

Юлю переложили на каталку, водрузили на живот грелку со льдом и накрыли простыней.

Медсестры принялись приводить в порядок кресло. Один из неонатологов стоял возле кюветки с новорожденным, второй уже топтался у Юлиной каталки с планшетом в руках.

– Ну, что? Как он?

– У вас мальчик. Рост – пятьдесят два сантиметра, вес – три килограмма и двести пятьдесят грамм.

Доктор замолчал, покрутил в руках свой планшет, пошуршал какими-то бумажками. Юля испугалась.

– С ним что-то не так?

Неонатолог нервно сглотнул, набрал в легкие воздуха и выдавил из себя чудовищную фразу.

– У Вашего ребенка врожденная патология. Как я понимаю из Вашей карты, Вы об этом не знали.

Юлино сердце ухнуло куда-то в пропасть страха.

– Какая патология?

– У него синдром Дауна.

– Что? Какой синдром? Этого не может быть! Я же… – сердце билось где-то в горле. – Я ведь проходила обследования! УЗИ и всякие анализы крови! Все было хорошо!

– Ваш ребенок родился с синдромом Дауна. К сожалению, иногда специалисты УЗИ ошибаются.

– Ошибаются? – Юля переспрашивала и чувствовала себя идиоткой. Слова доктора никак не сходились в ее сознании с реальностью. – Все было нормально!

– Но и это еще не все. Часто синдром Дауна проявляется с некоторыми другими патологиями.

– С какими? – ужас жег внутренности.

– У Вашего сына полное одностороннее расщепление неба и губы.

– Где мой сын? Покажите мне его!

Неонатолог обернулся и кивнул напарнице. Та аккуратно и ловко подхватила из кюветки крохотный сверток и подошла ближе. Сочувствие и сожаление на ее лице хлестнули бичом.

Юля заглянула в лицо сына и тут же зажмурилась. На сетчатке намертво выжегся образ исковерканного лица мальчика. Это ее сын! Юля боялась открывать глаза снова, молясь, что то, что она видела – всего лишь кошмарный сон. Может ей дали наркоз, чтоб зашить надрывы, и все это просто кошмарное видение. Но голос неонатолога звучал на редкость реально и мучительно, заставляя Юлю вжиматься в каталку

– Сложность Вашего случая в том, что расщелина затронула и область мягкого и твердого неба. Удивительно, что ни на одном УЗИ этого не заметили. Есть ли другие патологии, сопутствующие синдрому Дауна мы точно выясним, как только проведем все необходимые обследования.

– Другие? – собственный голос казался чужим.