– Понятно, – хмыкнул я и повысил голос, – слышь, Сиплый? Вроде как, за тобой идут!

– Да? – засуетился узник и тоже прислушался. – И вправду как, идут… А можа, не за мной?

– За тобой, уж поверь, – криво улыбнулся я, так как мой слух меня еще ни разу не подводил.

– А вдруг ты прав?! А там ужин уже закончился! – он начал стремительно набивать рот, шумно запивая водой куски из миски.

– Дядя Сиплый, да не торопитесь же вы так. Опять ведь подавитесь, – пожалела того принцесса.

– Ничо-ничо, а то до утра голодным сидеть не хочу, – не слушал её Сиплый.

– Алекс, а ты сможешь сам покушать? – поинтересовалась девушка.

– Легко, – кивнул я, принимая котелок из рук принцессы.

Девушка дала мне ложку и опять повернулась к корзине. Достав оттуда маленький плотный свёрток, протянула его Сиплому в руки:

– Это сухари вам, немного… Возьмите.

– Храни тебя Единый, – тепло отозвался мужчина, принимая подарок, – эт мне очень кстати.

Я попробовал «супчик»… Ну да, конечно, приходилось едать баланду и получше, однако мой желудок сейчас однозначно настаивал на добавке.

– …а мы-то тут ничем не хуже, – стал слышен голос одного из приближающихся охранников, – да и платят тут совсем неплохо.

– Платят-то, конечно, платят, – согласился с ним другой голос. – Ежели бы не эта мразь по забоям, то и вовсе было бы отлично!

Ещё пока невидимые нам гномы весело рассмеялись.

Мы притихли. Сиплый, в своей набедренной повязке, судорожно пытался упрятать сухари, я методично работал ложкой, Веста же присела рядышком и, не отрываясь, смотрела на меня.

Оба охранника, с солидными дубинками, похожими на палки из бамбука, и фонарями в руках, остановились у входа в наш забой.

– А ты глянь, Нимгир-то очухался! – удивленно проговорил первый гном. – Ну, юродивая дает, мужика с того света, можно сказать, вернула!

– Мда-а… Во! А вот пускай теперь Мароец-то Кувалда проставляется! – радостно предложил другой.

– Точно, – поддержал его первый, – с него ж грозились вычесть за прибитого доходягу. Раз не вычли, точно, пусть проставляется! – и гномы опять расхохотались, явно довольные своим остроумием и дальнейшими перспективами.

– Ну что, Сиплый, осознал? – отсмеявшись, спросил тот, что справа.

– Могу ещё посидеть… – мой сокамерник сделал честные глаза. – Я даже как-то и привык…

– Нечева тут рассиживаться! – зло заорал левый. – У нас тут нахлебников не держат! Давай сюда ногу!

Гном достал из-за спины какой-то хитрый механизм, слегка похожий на огромные клещи, а Сиплый послушно выставил вперёд ногу с цепью. Не торопясь, гном приноровился своим инструментом к браслету и нажал на ручки. Звякнула упавшая цепь, а по полу звонко покатилась сорванная заклёпка.

– Всё, – точно охотник ружьё, охранник привычно закинул чудо-приспособление обратно на спину и толкнул Сиплого, – топай, давай! Чо расселся-то?!

Узник подскочил, что-то пробурчал нам с Вестой на прощание и заковылял к выходу. Охранник двинулся за ним.

Второй гном подошёл поближе, осветил меня своим фонарем и недоверчиво покачал головой:

– Надо же, выжил, – неопределённо хмыкнул он, и ушел вслед за своим напарником.

Вскоре его шаги смолкли.

Девушка сидела неподвижно, и только я продолжал методично работать ложкой.

– А папу убили, – раздался наконец тихий голос Весты. – Это было на праздник Равновесия. Почему ты не приехал в столицу?

– Занят был, – буркнул я.

– Перед самой смертью папа связался со мной по переговорнику и сказал, что нас предали, – продолжила девушка. Её голос звучал глухим, еле слышным шёпотом.

– Странно, а мне он ничего не сказал, – вставил я.

– Ты встречался с ним? – тут же поинтересовалась Веста.