Молодой человек кивнул.

– Я должен поговорить с тобой о важном деле. Сделать это нужно в той самой пещере.

Муоца поднял на старца удивленные глаза.

– Туда же один день пути… Да еще все время в гору… Это и для молодых-то изнурительно, а вам, в ваши-то… – покачал он головой. – Вы выдержите?

– Выдержу, – улыбнулся Ташта.

Старец провел рукой по белоснежной бороде, встал во весь рост и с каким-то юношеским озорством попытался расправить согнутые долгими годами плечи. Впрочем, получилось это у него довольно неуклюже, что вызвало добрую улыбку на лице молодого человека.

Ташта сел и тяжело выдохнул:

– Да-а, силы уже не те. Но ты не беспокойся за меня… Не так уж и плохи дела у старого Ташты! Вели подготовить нам двух коней, да самых резвых.

Кавказ…

Кавказ, ярко наряженный, словно невеста на свадьбу, но своенравный и дикий, как необъезженный конь, во всей своей красе раскинулся у подножия Туш-Лама. Обогретая летним солнцем нежная зелень медленно покачивалась на легком ветерке. Вековые дубы и буки… кокетливые и стройные, словно юные девы, белоствольные тополя… дикие груши, плодами своими заменявшие нахам хлеб в неурожайный год… красная ольха и мягкая липа… Выросшие в дикой свободе огромные деревья с переплетенными мохнатыми кронами, связанные паутиной лиан… Одно тело, единая судьба… В этом общем для всего живого доме жили и благоденствовали разнообразные звери, которые в других краях встречались только самым удачливым охотникам; здесь водились птицы, от вполне обычных до самых редких и таинственных, которым, казалось, место не в реальном мире, а только в волшебных сказках. Крик… свист… уханье да перепевы…шелест-шорох-треск… Нереальная реальность. Сон наяву… Возродившаяся легенда. Оживший миф… Девственные леса Кавказа, полные неизведанных тайн и сулящие неожиданные встречи – как радостные, так и горькие…

В густых лесных чащах и сырых ущельях не раз пересекались пути беспечного человека и ужасного алмаста^>20. Немало было среди нахов опытных охотников, хитростью или в открытом бою бравших верх над этим огромным чудищем. Но много было и тех, кто оставался лежать бездыханным после встречи с кровожадным гигантом. Тяжелая рука алмаста, его острые зубы и каменная грудь не оставляли обычному человеку никаких шансов на благополучное возвращение под своды своей башни. На победу же в схватке с этой живой скалой мог рассчитывать только богатырь, обладающий хитростью и недюжинной силой… А когда алмасты выходили на опушку подступающего к селению леса и, рассевшись в круг, заводили свои заунывные причитания, предвещающие близкую беду кому-нибудь из аульчан, башни и сакли горцев наполнялись печалью. «О несчастный х,анех, сын минеха из рода синеха^>21, вот и к тебе постучалось горе. Вот и для тебя настал час прощания с этим прекрасным миром… И не стар совсем, и жизнью не насытился… И сыновей не женил, и дочерей не проводил… Не суждено тебе было видеть, как взрослеют твои чада… – рыдали алмасты, вновь и вновь повторяя свои зловещие пророчества, словно боясь, что их скорбная весть не дойдет до слуха обреченного. – О несчастные, беззащитные дети, как же вам теперь жить без заботливого кормильца, без его защиты?! Кто вас теперь призреет?! Зашатались стены вашей башни, обвалилась крыша вашей сакли… О Сегалла, разве заслужила ты вдовий наряд в твои цветущие годы?! Не услышать тебе больше теплого слова от любимого, не почувствовать на себе его ласковый взгляд. Ты – прекрасная Сегалла, верная жена и любящая мать – разве заслужила ты такую несправедливость всесильного Неба?! Разве заслужила печальную долю вдовы, которую до конца дней будут сопровождать только жалостливые взгляды?! О горе, о несчастье!..» Услышав из уст алмастов свое имя, человек в тот же день начинал готовиться предстать перед Селой. Отдавал последние распоряжения домочадцам, просил прощения у членов семьи, близких и знакомых, у всех, кого словом или делом, вольно или невольно мог обидеть… И через несколько дней бренное тело его занимало свое место рядом с иссохшими останками предков в печальном пристанище – родовом склепе…