– Да, но вам ведь кофе не помог.

– Тогда первое.

– Боюсь, это все же выше моих сил. Там-то я еще мог встать и уйти, но вот когда назойливый лектор сидит у тебя в голове, от него не избавишься.

– В таком случае, интересно, чем же я могу быть полезной?

– Ваша полезность уже в действии. Как только вы заговорили, он умолк.

– Ваши проблемы так легко решаемы? Завидую.

Последнее сообщение она сопроводила двумя вертикальными полусогнутыми линиями, изображающими улыбку, на что Мансур ответил ей тем же.

Далее у них общение потекло в русле обмена новостями творческого плана за последнюю неделю. На вопрос Мансура о влиянии на ее литературную креативность столичных семинаров и лекций, Вика ответила, что влияние, безусловно, имеется, но реализовать его пока мешает учеба.

– Сегодня, к примеру, в универе конференция была, – писала она, – на которой мне довелось выступить. Так что, пока бегаю тут. У нас пять практик в этом году, это просто ужас. Причем это, как правило, всего лишь бюрократическая необходимость с множеством отчетных бумажек. Так что, пока с художественным текстом приходится повременить.

Мансур поинтересовался, что это была за конференция, и какова была тема ее доклада.

–Ой, – ответила Вика, – я не знаю, насколько вам это будет интересно.

Затем она отправила ему снимок с печатным текстом, сопроводив его следующими словами:

– Это анализ текста – кусок доклада, который я читала о романе Нейпола «Ненастоящий», про постколониальное сознание и попытки самоидентификации. Работа посвящена теме мимесиса в романе и особенности его художественной разработки. А конференция была на кафедре зарубежной литературы. С докладами в основном выступали магистры и аспиранты, много интересного было.

Далее она поведала про наиболее интересные, по ее мнению, работы, представленные на конференции.

Так, первая была про особенности перевода армянской поэзии с армянского на русский; вторая – про мифологему «сомнительного дара»; третья – про японского писателя Юкио Мисиму, «которого называют последним японским самураем, потому что он покончил с собой публичным харакири, ну и потому, что в творчестве его были самурайские мотивы с налетом романтизма, как, собственно, и сам финал его жизни».

– Весьма плодотворная неделя.

– Наверно, – ответила она. А потом спросила о переменах в его жизни, которые случились за ту же минувшую неделю.

– Моя неделя прошла в процессе поиска работы, – ответил Мансур, – и вроде как поиски уже увенчались успехом, если приобретение нелюбимой работы можно вообще назвать «успехом».

– Ну, – отвечала Вика, – если учесть, что поиск работы обычно обусловлен нуждой, и если в результате такого поиска эта нужда удовлетворяется, думаю, это можно назвать успехом без кавычек.

Отправив ему это сообщение, она тут же написала второе:

– Даже не знаю, кому это я так высокопарно сейчас сказала: вам или себе самой. Просто, я тоже работу искала, и пришлось взять занятия с детьми по – английскому. Не самый лучший результат поиска, но и большего я, пока не закончу учебу, не могу себе позволить.

– У вас есть перспективы, дающие надежду на нечто лучшее.

– Не знаю, – ответила она, – перспективы это или же простая надежда.


Глава 8


В половине седьмого утра Мансур отправился на работу. Беспокойств никаких он не испытывал, несмотря на то, что почти все работники интерната, с которыми ему довелось встретиться и поздороваться в это утро, – от сторожа у ворот, до поваров в столовой, – непрестанно внушали ему, что дети крайне тяжелые и неуправляемые. «Будьте с ними строги, серьезны, не распускайте их шутливо—вольным обращением, установите в отношении них строгие рамки, иначе распустятся – не остановите» – советовали они ему.