– Постойте, а билеты у вас есть? – спохватилась наша героиня.

– Конечно есть! – крикнул кто-то из толпы, как показалось Татьяне, та самая цыганка, что дергала ее за юбку. С визгом и криками, смехом и слезами, падая и поднимаясь, оголтелая толпа прошла, наконец, в вагон. Трое цыган, дождавшись, когда последний ребенок вскарабкается по крутым ступенькам вагона, степенно прошли мимо Татьяны. Двое из них, мужчины лет пятидесяти – пятидесяти пяти, коренастые, с крепкими руками, молча глянули на проводницу и прошли в вагон. И только один из них, молодой смуглолицый паренек лет двадцати двух – двадцати трех, приветливо улыбнулся, показав великолепные жемчужные зубы.

– Не волнуйся, хозяйка, мы люди мирные, никого не обидим, – и весело подмигнув, скрылся за дверью.

– Да я, собственно, и не волнуюсь, – вдогонку чуть слышно проговорила Татьяна. Но он вряд ли ее услышал, потому что дверь в вагон уже закрылась. Наша героиня заперла входную дверь и направилась в вагон, боясь даже предположить, чего ждать от таких неожиданных пассажиров. Вагон качнулся, и поезд медленно покатил к следующей станции, коих на его пути будет еще очень и очень много.

Кому хоть раз в жизни посчастливилось ехать в одном вагоне с толпой цыган, тому никогда не забыть столь приятного путешествия. Для тех же, кто этого не испытал, мы не станем раскрывать приятные моменты не менее приятного соседства с десятком вечно бегающих, прыгающих, орущих ребятишек. Пусть для несведущих это останется некой тайной за семью печатями. Отметим лишь, что для других пассажиров вагона, мирно спавших на своих полках, ночь закончилась весьма неожиданно, и столь же неожиданно началось утро: веселое, шумное, говорливое, наполненное детским смехом и криком. День, по всей видимости, обещал быть не менее насыщенным яркими событиями, чем раннее утро.

Кое-как усадив ребятишек, цыганки достали еду и принялись кормить ребятишек. По вагону тут же поплыли самые невероятные запахи, несколько раздражавшие некоторых пассажиров. Татьяна тем временем, принялась проверять билеты. Она почти закончила проверку и зашла в последнее купе, занятое цыганами, и увидела там ту самую молодую девушку, которая дергала ее за юбку. Это была смуглая, красивая цыганка с длинными шелковистыми волосами, заплетенными в косы. Из-под длинных ресниц прямо на Татьяну смотрели большие черные глаза. Среди двух слегка нарумяненных щек расположился маленький миловидный носик, чуть вздернутый вверх и придававший ей небольшую долю озорства, спрятавшегося в глубине темных, загадочных глаз, но готового вырваться наружу при первой же возможности. Темно-бордовые губы скрывали ряд великолепных жемчужных зубов, ослепительно сверкнувших, как только цыганка улыбнулась. На ней было темное платье, украшенное яркими цветами всевозможных оттенков. Аляповатый платок, накинутый на хрупкие плечи, подчеркивал красоту тонкой, лебединой шеи. Рядом с ней находился молодой мужчина, тот, который удостоил ее своим вниманием, заметив, что волноваться не стоит. Он был одет в черные штаны и красную рубаху с широко расстегнутым воротом, из-под которой выглядывали густые темные волосы, по всей видимости, такие же жесткие, как и те, что украшали его голову. Дополняли картину великолепные кожаные сапоги, немного поношенные, но не утратившие красоту и лоск. Тут же расположились трое ребятишек, с удовольствием уписывавшие нехитрые яства, разложенные на столе.

– Доброе утро, – Татьяна поздоровалась и обвела всех взглядом, выразившим ласку и удивление.

– Доброе, доброе, – весело ответила Зара (так звали цыганку), – Заходи, не стесняйся. Может, покушаешь с нами?