Мне пришлось провести остаток дня дома, сейчас я бы радовался любой новости. Вести дела из клуба или офиса было небезопасно. Если Ублюдки проникли и незаметно вышли, значит, они хорошо подготовились – им кто-то помог. Труднее всего искать крота среди подчиненных, которые рядом с тобой уже больше десяти лет. Я избавился от этой слабости, перестав доверять кому-либо, это экономило время и нервы. Нужно лишь выждать и предатель сам себя выдаст.

Раздав указания, я понял, что при любом удобном случае мои мысли возвращаются к ней. Эта одержимость уже порядком надоела и лихо раздражала. И остановится было невозможно. В своих мыслях я беспечно касался ее кожи, умоляя остаться. Я бы проводил с ней ночи от заката до рассвета без сна, беря ее снова и снова, доказывая всем, что она – моя.

Очевидной проблемой была ее невинность. Этот нежный цветок просто не подходил мне. Я совершил достаточно грехов в своей жизни, но причислять к ним преследование и соблазнение единственной, что вызвала во мне уважение, не планировал. И раз уж она не позвонила мне, мировые силы уберегли ее от моих жадных рук.

Нет, у нас не может быть ничего серьезного. Ее прилежная семья не вытерпит в своем круге преступника, тем более главу мафиозной семьи. И даже прикажи я своим людям принять ее, она никогда не поймет меня. Как тогда в авто, она просила прощения за спасение моего брата. Она действительно не понимала, что закон и мы несовместимы. Она хотела вызвать скорую – так поступают нормальные люди. Наша жизнь за гранью их понимания. Тогда почему она оставила Адриано у себя? Ее тянет к тьме. Тянет ли ее ко мне?

Мысли о ней полностью лишили меня покоя. Солнце давно скрылось за горизонтом, но мне не хотелось спать, я даже работать не мог. Мне срочно нужно было спустить пар. Короткое сообщение:

«Номер 416, через час».

В коридоре послышался крик и звон битой посуды. Выхватив пистолет из нагрудной кобуры, поспешил на звук.

Черт, комната Адриано. Ублюдки пробрались в мой дом, чтобы закончить начатое? Нет, исключено. Вокруг дома была выставлена охрана, кто-то из охранников должен был поднять тревогу при нападении.

Дверь распахнулась прямо перед моим лицом и с грохотом врезалась в стену. Из комнаты выскочила Катарина, наша домоправительница, на ее лице – страх и слезы. В след ей были слышны ругательства и грохот. Спрятав пистолет, я с тяжелым сердцем вошел в спальню к брату.

На полу валялись осколки посуды вперемешку с остатками обеда. Прикроватная лампа разлетелась в дребезги после встречи со стеной. Адриано лежал на кровати, пыхтя как чайник. Он даже не взглянул в мою сторону, уставившись пустыми глазами на раненную руку.

– Вчера я убил парня, изрезав его на куски, – прохрипел он, – А теперь даже ложку держать не могу этой рукой.

Он напрягся, но пальцы на руке лишь слегка сжались. На лбу выступил пот. После очередной попытки он издал разочарованный стон.

– Доктор сказал, что на восстановление может уйти не один месяц.

– Ага, а еще он сказал, что прежняя сила может никогда не вернуться.

Будь проклят этот докторишка. Ему не следовало сразу выдавать худший исход. После всех странных событий, Адриано был не готов слышать эту правду. Сын Корсини не может позволить себе быть слабым, иначе он обречен.

У Адриано был настоящий талант к владению ножом, это было очевидно с первых тренировок. Лезвие стало ему родным, я верил, что со временем он станет одним из лучших бойцов нашей семьи.

– Тебе нужно смириться с этой раной, их будет еще немало, и научится жить со своими шрамами, – я открыл ящик, в котором лежали его ножи. Найдя нужный, я положил его у левой руки Адриано, – Ты все еще жив, и обе руки на месте. Не ищи оправданий своей слабости, их не существует.