Сойран не стала продолжать, но посыл я уловила.

– Ты говорила, что сиренами становятся обесчещенные девушки.

– Не только, но это всегда те, кому нечего терять, – поправила меня ведьма, – обречённые, чье будущее ужаснее смерти.

– Возможно, я не права, но… Сола не похожа на сирену, – задумчиво протянула, всматриваясь в слишком пластичное лицо красавицы. Она продолжала вслепую примерять маски, пользуясь тем, что в комнате никого не было, с каждой секундой приближаясь к тому образу, который описывала Сойран, – боль, которую переживают такие девушки ничем не скрыть. Она всё равно будет читаться во взгляде и жестах даже после стирания памяти. Будто клеймо.

– Ты очень внимательная, – неожиданно одобрил дух, – и мыслишь верно. Это не сирена, их души чисты, а эта грязная, запятнанная. С ней будут проблемы.

– А это точно не… – запнулась, боясь произносить имя своей предшественницы вслух. Словно она могла услышать и явиться на зов. Вот уж точно, «та, кого нельзя называть».

– Это не может быть Скарлет! – голос Сойран дрогнул, выдавая злость и негодование. – Я видела её душу в Паутине! Она умерла, разве что…

– Что?! – прохрипела, едва сдерживаясь, чтобы не схватить духа за грудки.

– Забудь, – ведьма качнула головой, – это точно не аура Скарлет, в ней нет ни капли её дикого огня.

Ответ духа не убедил, но продолжить я не успела. Двери распахнулись и в комнату вошли Вольгард, Тайра и невысокая рыжеволосая женщина в изумрудном платье с золотистой вышивкой на рукавах.

– Лайза Корелли, Верховная светлых целителей, – пояснила Сойран, – она пыталась спасти Солу, но даже её навыков не хватило, чтобы противостоять «Крови пустыни». От этой смертоносной мерзости нет противоядия, Лайза смогла только облегчить агонию.

От слов духа меня пробрал озноб. Каждый раз, когда речь заходила о преступлении Скарлет, к горлу подступала тошнота, я не представляла, ради чего можно пойти на такое! Но на сумасшедшую эта леди не тянула, её поступки были чётко выверенными, осознанными и она напролом шла к своей цели. Оставалось понять, чего добивалась старшая Янгроу и… могла ли воскреснуть ради этого, обманув даже Сойран?

Изображение неожиданно дрогнуло и сместилось. Теперь я не видела лица Солы, зато могла наблюдать за Вольгардом. Дракон не выглядел счастливым и держался настороженно, гипнотизируя взглядом выцветшую татуировку на руке самозванки. Стужи в его глазах хватило бы на полноценную метель.

– Он не верит, – облегчённо выдохнула, вспомнив, как мастерски незнакомка меняла лица.

В ней не было ни капли растерянности или страха. Даже без зеркала она понимала, что делает и какого эффекта хочет достичь, словно только и ждала попадания в новое тело.

– Можешь снова показать Солу? – уточнила, скользнув взглядом по лицу дракона.

Его сапфировые глаза потемнели и сейчас напоминали грозовые тучи. Казалось, я слышу вдали раскаты грома, а пространство наполняется ароматом грядущего ливня.

– Нет, не могу. Видение нестабильно из-за ярости океана, – покачала головой Сойран, – Хозяину не нравится эта душа, элементали недовольны, близится шторм. Если начну двигать паутину, нас вообще выкинет из подпространства.

Ответ духа больше запутал, чем помог, но суть я уловила. Интуиция меня не подвела: если Хозяин океана недоволен, то в теле Солы не сирена.

– Ты говорила, что Скарлет кому-то служит, её повелитель не мог заранее подготовить нужную душу?

– Проверим, – голос Сойран звенел от напряжения и сомнений. – Смотри внимательно, сейчас всё прояснится, – добавила, едва вперёд вышла целительница.

Слов не разобрать, но судя по ритмичным движениям рук и изумрудным огонькам, пляшущим на кончиках тонких пальцев, женщина колдовала.