Были и случаи, когда выпускники получали все-таки долгожданную квартиру от государства, но у них ее либо выманивали обманным путем, либо забирали за долги. «Доброжелатели» спаивали или подсаживали на иглу не готовых к реальной жизни детдомовцев и оформляли дарственную на себя. Хорошо еще, если в живых оставляли бывших владельцев жилья.

Марина даже и не думала ни о каких сложных путях получения дармовой квартиры от государства. В общежитии ее поселили в комнате на двоих с соседкой Ниной, такой же воспитанницей детского дома, только из Самары. Нина поражала Марину своей житейской мудростью, в свои девятнадцать лет она знала о жизни столько, сколько обычная девушка не узнает и за всю жизнь. До своего совершеннолетия Нина поменяла уже несколько детских домов, насмотрелась в своих скитаниях всякого. Она много знала о жизни такого, чего никогда не прочитаешь в книгах, но рассказывала об этом скупо. Кому интересно знать о печалях и невзгодах?

После ветреной подружки Лены такая самостоятельная соседка стала настоящей находкой для Марины, поначалу ей очень нравилось, что Нина видела людей насквозь и имела собственное мнение обо всем на свете.

Прошло несколько месяцев тяжелого труда на фабрике, четырехэтажное здание которой напоминало тюрьму. Да и строилось это здание, видимо, в прошлые века как тюрьма для рабочих, не хватало только колючей проволоки и охранников с автоматами.

Радость от знакомства с новой подругой быстро прошла, Марине стало откровенно скучно с Ниной, своим занудством и практичным отношением к жизни она часто раздражала Марину. Да и кому интересно знать практическое устройство мира, если нет возможности на это устройство повлиять?

Марина сильно скучала по Ленке, ей не хватало близкой подруги, ее взрывной энергии, их детских разговоров по душам. Ведь они всегда были, как сестры, доверяли друг другу и печали, и радости.

В начале сентября выяснилось, что Лена не прошла в институт по конкурсу, но возвращаться не собирается.

Она давно не жила в общежитии и забегала лишь изредка, освещая, как лучом света, угрюмые стены казенного дома. Ленка становилась все красивее, роскошнее и гламурнее, она как будто бы расцветала, избавившись от давящей ее сиротской обстановки. Все реже она теперь звонила, еще реже приезжала в гости.

Сейчас ей снял квартиру какой-то ухажер из киношников, Лена осваивалась в новом мире, полном красивых соблазнов, и, казалось, начала забывать и о Марине, и о своей первой юношеской любви.

Наступила поздняя осень. В эту пору Питер стал сырым, слякотным и неуютным. С голых деревьев давно облетели все листочки, дни становились все короче, небо хмурилось и раздраженно поливало жителей города гадким моросящим дождиком. А по ночам уже начались заморозки, и тротуары поутру напоминали ледяной каток.

Однажды Марина пошла в магазин, сегодня была ее очередь. Они с Ниной делили все хозяйственные хлопоты поровну. Выйдя из магазина и ступив на тротуар, она неловко поскользнулась на образовавшемся гололеде, и, пытаясь удержать в руках пакет с купленными яйцами, чуть было не упала. Кто-то заботливо поддержал ее за локоть.

Подняв глаза, она в изумлении увидела такие знакомые и такие красивые васильковые глаза.

– Володя?! – она сильно удивилась, как будто бы увидела кого-то из прошлой жизни.

Очень интересно, что может делать избалованный сын питерской интеллигенции в их рабочих краях.

– Мариночка, привет! Не ожидала меня встретить? – с чарующей улыбкой спросил он.

Казалось, он очень рад увидеть ее после тех долгих месяцев, когда наверняка даже не вспоминал о ее существовании.