И внутри владимирского великого княжения еще не видно черт политического распада. Ростовские князья, братья Васильковичи, сыновья Василько Константиновича, по смерти отца «седоста в Ростове на княжении»; с 1251 г. младший, Глеб, княжит на Белоозере, но этим не разбито единство ростовской отчины[134]. Князь Глеб участвует во всех ростовских делах нераздельно с братом, и только после его смерти (на Ростовском княжении) настанет выделение Белозерского княжества из Ростовского в особую отчину Глебовичей, не без борьбы, однако, с Борисовичами, стоявшими за единство владения ею. Ростовские Васильковичи при великом князе Александре Ярославиче всецело его подручники. Они, видимо, сразу примкнули к его политике. Князь Борис был в Орде, когда там разыгралось трагическое дело Михаила Всеволодовича Черниговского, и вместе со своими боярами уговаривал Михаила «сотворить волю цареву». Глеб Василькович был первым из русских князей, который «оженися в Орде»[135]. Есть указания на особо близкие отношения Александра Невского к Васильковичам: с князем Борисом он посылает дары Улавчию, ордынскому временщику при хане Берке[136]; в Ростов едет из Новгорода, уладив тамошнюю смуту, поделиться успехом с епископом Кириллом и ростовскими князьями[137].

Великий князь играет первую роль в делах Ростовской епископии[138]. Ростовское княжество – лишь особый элемент в составе владимирского великого княжения.

Судьба Ярославля, который также входил в состав ростовской отчины Константиновичей и выпал на долю Всеволода Константиновича, а после его гибели в татарское лихолетье перешел к Всеволодичу Василию, сложилась весьма своеобразно в момент кончины этого князя, при владимирском княжении Андрея Ярославича[139]. Василий Всеволодович умер в 1249 г., оставив после себя вдову и дочь. Умер он во Владимире, где тогда же находились у князя Андрея – великий князь Александр и ростовские князья. На этом съезде князей и было, по-видимому, решено оставить Ярославль с волостями за вдовой-княгиней Ксенией и ее дочкой Марией Васильевной. Быть может, тогда же намечено было обручение ярославской княжны с Ростиславичем Федором, который княжил на Можайске[140], а благодаря этому браку «достася ему Ярославль». Это событие навсегда вырвало Ярославль из состава ростовской отчины. При великом князе Александре Ярославиче и долго позже – в Ярославле нет местной княжеской власти, которая играла бы более или менее заметную и самостоятельную роль, но нет и основания говорить о выходе Ярославля из прямой связи с великокняжеской властью[141].

В Угличе сидят третьестепенными князьями сыновья Владимира Константиновича, на которых и угасла эта линия ростовских князей[142].

Владельческое положение самого Александра Ярославича и его братьев было определено предсмертным рядом их отца: Святослав Всеволодович, заняв великое княжение, «сыновци свои посади по городом, якоже бе им отець урядил Ярослав»[143]. Мы не знаем содержания этого Ярославова уряженья, но предполагаем, что с ним совпадает распределение владений между Ярославичами при великом князе Ярославе, и позднее Александр на великом княжении сохраняет свое вотчинное отношение к Переяславлю, которое переходит и на его старшего сына, а на Переяславле он княжил еще при жизни отца. Есть основание признать, что Андрею Ярославичу назначены по «ряду» его отца – Городец Поволжский и Нижний Новгород[144]; в 1256 г. сюда он вернулся, как «в свою отчину», а в следующем получил ханское пожалование, стоившее великому князю Александру немалых даров ордынцу Улавчию и самому хану. Притом соглашение с братом придало к его владениям еще Суздаль. Князь Андрей не играл при брате сколько-нибудь самостоятельной роли, ездил с ним в Орду и в Новгород, исчезая в среде окружающих великого князя Александра князей; он пережил брата лишь на несколько месяцев. То же самое можно сказать и о третьем Ярославиче – Ярославе. После бурных событий начала 50-х гг. XIII в. Ярослав княжит спокойно в Твери, едет в 1258 г. с Александром в Орду, идет в 1262 г. от него в поход на немцев