Монотонная созданная по стандартам всех вступительных речей речь Хидеки начинала надоедать взрослой, но всё ещё полной жизни публике, и потому шёпот на задних рядах стал усиливаться, постепенно подвигаясь к первым рядам. Любой сколь-нибудь внимательный человек мог заметить, что весь зал, помимо деления на ряды, делится так же на своеобразные «кучки» рядом сидящих людей. Одну из таких «кучек» составляли Коу с его коренастым другом Рьюго. Из всех скучковавшихся, эти были самые громкие. Они сидели на последнем ряду и совершенно не следя за тем что говорил со сцены Хидеки перешёптывались между собой, тиская в разные стороны какую-то бумажку.

Зачитываемый Хидеки лист стал подходить к концу.

– Пожелав вам столь много, я не оставлю в стороне и тех, кто сможет вам это столь многое передать. Отдельную благодарность я бы хотел высказать нашим учителям.

Лист закончился. Хидеки судорожно сжимал в руке пустую бумажку, по ошибке принятую им за лист речи.

«Ничего не понимаю,» – ошеломлённо прошептал про себя Хидеки.

Из-за кулис раздался негромкий кашель директора. Постепенно собираясь с силами Хидеки нервно скомкал и убрал за спину лист и красный от волнения стал продолжать:

– Не стоит, пожалуй, этой однообразности. И вы, и я от неё уже так устали. Это мой последний год, больше мы с вами друг друга не увидим. Хотелось бы только пожелать вам удачи, этой причудливой вещи, так смело распоряжающейся нашей жизнью. Ведь все вы по-своему гениальны, не обязательно это значит, что вы преуспеете в учёбе и ваша дальнейшая жизнь будет с ней связанна… Нет, это только значит: запаситесь терпением, сдайте так хорошо, как можете экзамены и потом уже имея за спиной спасательный ранец, спокойно прыгайте в жизнь в поисках вашего счастья. Это и будет ваше предназначение. Вот взгляните, к примеру, на последний ряд, —

При этих словах все обернулись на сидевших сзади Коу и Рьюго.

– Вот вам и пример гениальности, не связанной с учёбой. Они наверно станут археологами: взгляните, с каким усердием они разбирают обрывок написанной мной речи. А поверьте, подчерк у меня не хуже древних иероглифов! Ну ладно, не будем их прерывать. Они, наверняка, занимались чем-то не подвластным нашему пониманию, может, подсчитывали действительную часть мнимого числа. – Притворно вздохнув, Хидеки продолжил с юмором в голосе, – Жаль только, что это всё, что останется в их головах! Хорошего вам учебного года друзья!

И, довольный собой и своей колкой шуткой, Хидеки ушёл со сцены с чувством победителя. Дальше церемония пошла своим чередом уже без неожиданных поворотов. Вскоре она закончилась, и ученикам сказали расходиться. Вместе со всеми выходили и серый от немой злобы Рьюго, и Коу с его типично недоумевающим лицом.

– Странный он какой-то, Хидеки этот. – многозначительно произнёс наконец Коу после долгой паузы. – А ловко ты у него речь отобрал! Вон он, аж с перепугу бред всякий стал нести, про числа какие-то, я его особо не слушал, но бред, одним словом. Знаешь, нужно над ним как-нибудь ещё пошутить, про археологов то его…

– Да заткнёшься ты, наконец! – не выдержав тупости своего союзника вспылил Рьюго.

– Что с тобой, братан? Ты не в себе? Думаешь, нашу роль в этой шутке не все поняли?

– И без тебя тошно! В том то и дело, что все поняли! Высмеял он нас, собака!

– Привет сверхразуму! – насмешливо прокричал пробежавший мимо младшеклассник, то зеленеющему, то заливающемуся краской как хамелеону Рьюго.

– Чёрт бы его побрал, Хидеки!

И стиснув зубы Рьюго со всех сил пнул ни в чём не повинную каменную чашу с цветами. Он отбил себе ногу и скорчившись от боли запрыгал на одной ноге.