Однако у обеих групп есть общая черта: поскольку они крайне увлечённые натуры со своеобразной системой ценностей, то их быт резко отличается от привычного. «Я такого давно не видела. Нет, конечно, я догадывалась, что настоящие учёные живут в некотором беспорядке, но кот, дрыхнувший в аквариуме, носки, висящие на люстре, груда грязной посуды, засыпанной стиральным порошком, лежащая в огромном тазу посреди комнаты – это было уже слишком»9.

Подобный стиль жизни даёт почувствовать пьянящий вкус свободы и до сих пор несёт в себе очень мощную героику (поэтому и привлекает к себе многих людей, в том числе и далёких от компьютеров). Это привело к созданию субкультуры хакеров с собственным кодексом чести, оригинальной художественной литературой, поэзией и языком. Однако творцам подражать трудно, да и не столь интересно, так как они «в законе». Образ жизни второй группы, который часто превратно (но на удивление согласованно) описывают СМИ10, оказался более простым для подражания, и поэтому его переняли многие подростки. Появилось большое количество людей, которые ввели в свой быт худшие черты киберпанка; вовсе не хакеров в истинном понимании этого слова, но называющих себя именно так. Возникли вирусописатели и просто киберхулиганы.

Вместо заключения

Как видим, современные коммуникационные средства позволяют каждому не только подключиться к глобальным информационным ресурсам, но и выключить каждого из процессов привычной жизни, кардинально изменив образ жизни и мышления. Компьютеризация приводит к тому, что досуг, личная жизнь, мышление, поведение, настроение и все иные человеческие проявления оказываются жёстко нормированными (иногда это очень даже кстати) и модифицированными в добровольно-принудительном порядке (добровольном – потому, что человек идёт на это по доброй воле, а принудительном – поскольку изменения личности неизбежно происходят в той или иной степени, независимо от желания человека).

Одна из основных и изначальных функций научно-технического прогресса – это освобождение человека из цепких объятий природы, с целью обретения им независимости и даже некоторой свободы. Но, избавившись от жёсткой природной детерминированности, человек на её место незаметно для себя поставил не менее (а порой и более) жёсткую техническую и информационную зависимость, оказавшись в заложниках у непредусмотренного побочного эффекта жизни в современной техногенной среде.

Вектор изменений психики зависит от её изначального состояния. Поэтому длительное пребывание в смоделированной при помощи компьютеров среде может как в корне изменить характер мотивации многих реальных поступков, подменить эмоциональное восприятие мира рациональным, сугубо логическим подходом ко всему, так и существенно улучшить мышление человека, сделав его более точным, логичным, недвусмысленным и продуктивным.

Постепенно происходит изменение самого характера восприятия информации – нейроны, адаптировавшись к цифровой форме, «отвыкают» воспринимать аналоговую информацию. Природа рациональна и экономична по своей сути, выбирая путь наименьшего сопротивления, поэтому мозг человека со временем выключает ставшие ненужными ассоциативные связи, переходя на более короткий и экономичный режим работы.

Воздействуя на жизнь отдельной личности (и общества), компьютеризация делает умственный труд более интенсивным, заставляя повышать эффективность работы человеческого мозга, но в ряде случаев это чревато монополией компьютерного рационализма. Думаю, что многие смогут при желании припомнить как минимум одного из своих знакомых, «покалеченных» компьютером подобным образом – лично я знаю не один десяток таких людей [не считая себя – прим. Р.К.]. Но, как показывает практика, собственный эмоциональный и парадоксальный разум совершенно не стоит противопоставлять своему же холодному и расчётливому рассудку, поскольку обе эти составляющие психики человека играют в одной команде – их задача усиливать, а не вытеснять друг друга.