– Могу ли я вам чем-то помочь?

– Думаю, что нет.

– Если же вопросы все-таки возникнут, обращайтесь к медперсоналу по месту.

Как только она продемонстрировала дежурную улыбку и собиралась уходить, Джеймс не сдержал любопытство:

– Скажите, чем вызван такой наплыв клиентов?

– Честно говоря, руководство тоже задаются тем же вопросом и ответов пока нет.

– И сколько это продолжается?

– Около недели мы работаем в режиме чрезвычайности. Самое странное, что подобное творится не только у нас, а везде, везде люди почетного возраста страдают от проблем с памятью. Есть даже зафиксированные случаи с подобными эффектами у молодых людей, чей иммунитет ослаблен по той или иной причине.

– И что это значит?

– Боюсь, я взболтнула лишнего и должна предупредить, что это всего лишь слухи, обсуждаемые между персоналом. Мы работаем по полторы смены, видимо усталость сказывается, поэтому не стоит уделять много внимания моим словам. У вас будут еще вопросы?

– Спасибо девушка, я уже напуган и у меня еще больше вопросов, на которые я не хочу знать ответы, – понимая усталость собеседника, ответил Джеймс с долей сарказма.

Добравшись до нужной палаты, он присел рядом со своей мамой. Рассказал много позитивных новостей, не имеющих отношений к нему, а затем просто говорил и шутил, не дожидаясь ответов. Лишь изредка прерываясь на секунды безмолвия, в моменты, которые как казались ему, желаемые для комментариев матери. Но она молчала. Лежала практически без движения в кровати и молчала. Глаза, хоть и были открыты, не понимали происходящего. В конце монолога, слегка приглушив тон, он все-таки решился поднять волнующую тему:

– Послушай, я тобой очень горжусь, но совсем не давно я узнал о болезни детства. Она коренным образом повлияла на мою жизнь. – Он сделал паузу, думаю, что мама все-таки его слышит и догадывается, о чем идет речь. – Так вот, знай, я тебя не осуждаю, просто хочу сказать, что ты не виновата. Так сложилась судьба и пускай так и будет…

Санитарка, нахождение которой было обязательно в палате из нескольких человек, занималась уходом пациентов, лишь на время, выходя из комнаты для частного общения родственников. Но в данный момент она не покинула пределы палаты, видимо была увлечена рабочим процессом. А самому Джеймсу было без разницы на присутствие не знакомых персон. Он никогда не был под влиянием чужого мнения и редко считался с ним. Тем не менее, санитарка услышала краем уха беседу постороннего человека и чувствуя недосказанность жизненной темы вмешалась:

– Парень, ты извини меня, но она тебе уже не ответит.

– Почему вы вмешиваетесь? – спокойно ответил он.

Ни смотря на не лицеприятную реакцию парня женщина продолжила:

– Перед тем как потерять дар речи она, в полубредовом состояние, много говорила о сыне, видимо это вы, и чуть реже произносило имя Клэр, я предполагаю, что эта ваша вторая половинка. Так вот молодой человек, знайте, в последних словах она испытывала стыд, и раз я услышала ваше упоминание о болезни, то не сложно сложить все во едино и понять причину беспокойства вашей матери. Поэтому я передаю вам смысл её слов, которые от части несли скорбь о недосказанности к любимому человеку и если бы она слышала нас, то была бы благодарна за возможность донести свои мысли. Еще раз извините за то, что встряла.

– Нет, нет, это я прошу прощения, что так строго заговорил с вами. Вы сделали всё правильно, когда вмешались. Эти слова для меня действительно важны. И я благодарю вас за них.

– Прекрасно, теперь мне стоит отлучится, – улыбаясь сказала работница клиники.

– В этом нет необходимости, я уже собираюсь уходить.