– Эмр… Уомм… Гхм… – Эдик заметно напрягся и принялся чесать гладко бритый затылок.

– Эдик, выражайся членораздельно! Конкретизирую: когда ты в последний раз видел на Кутузовском человека, застывшего столбом, приложившего ладонь козырьком ко лбу и глядящего в небо?

Эдик в замешательстве пожал плечами. Что-то ничего подобного не припоминается… Столбом, козырьком, в небо? Нет, такой господин на Кутузовском сразу бы бросался в глаза. Наверняка бы запомнился. Другой вопрос, что выглядел бы такой господин как последний идиот…

– Можешь не напрягаться, Эдик. Мы, горожане, не смотрим на небо. Нам некогда. Мы всегда спешим.

– Да уж, это точно… – привычно поддакнул Эдик, но в тоне слегка обозначился вопросец: «А какое, вообще, это имеет отношение к делу? Или просто так – маразм?»

– Да просто так, вне всякой связи, – пробормотал вдруг Лев Карлович, по-прежнему глядя вдаль.

Эдик от изумления икнул, отвесил челюсть и уставился на хозяина с суеверным ужасом. Нет, понятно, что гений, но… Неужели и в самом деле, как шепчутся сотрудники, – мысли читает?

Лев Карлович, отметив реакцию подчиненного, рассеянно хмыкнул:

– Летаем черт-те куда, тратим деньги… А тут, под самым боком, сорок километров всего… А здорово-то как! Ты смотри, прямо парадиз какой-то. Так хорошо, что даже нервничать не хочется…

– А вам и не надо! – справившись с челюстью, горячо заверил Эдик. – Вы отдыхайте, я сам. Вам только на последнем этапе подключиться на минутку, папой поработать.

– Папой?

– Ну да.

– Хм… В смысле – римским?!

– Нет, его папой, – Эдик едва заметно двинул подбородком в сторону инструктора, мирно скучающего на раскладном стульчике в тридцати метрах ниже по склону.

– Но почему «папой», Эдик?

– А потому что вы его заново родите. Ну, в смысле, де-факто выйдет именно так…

– Хм… Интересное сравнение… Хотя довольно неожиданное…

– Есть предложение, – польщенный Эдик тут же расправил плечи и глянул орлом.

– Слушаю.

– Ногу прострелить.

– Чего-чего?

– Можно в принципе руку, – заторопился Эдик, не встретив ожидаемого энтузиазма. – Просто ногу лучше. Проверено. Рука – да, больно, все такое, но… Когда на двух ногах – уверенно чувствует себя, крепко стоит на земле. А если на одной, значит…

– !!!???

– Ну, это… чтобы, значит, доходчивее было, – окончательно смутившись, промямлил Эдик. – Чтоб, сволочь, сразу проникся, в какое дерьмо угодил…

– Что за вздор, Эдик?!

– Да нет, это я просто так…

– Еще раз услышу подобную гадость – накажу! На вид вроде такой взрослый…

– Просто досадно, – Эдик метнул исподлобья неприязненный взгляд на ничего не подозревающего инструктора. – Такой человек, как вы… Ну, в общем, обидно, что вы тратите на это чмо свое драгоценное время…

Инструктор этим мерзавцам был нужен, как динозавру конвекционная печь. Видимо, они были не в курсе, что в природе существуют лыжи, и потому просто раскатывали по склону на своих навороченных внедорожниках. Вернее не просто, а с форсажем и прочими гоночными вывертами. Красовались друг перед другом, чья машина лучше, переборонили всю пятку склона.

Валера оперативно связался с администрацией, доложил о безобразиях. Ответ был такой: ну и пусть себе! Им можно. Этим все можно. Все оплачено. Эти, при желании, весь парк выкупят, не моргнув глазом. И смотри там, повежливее…

Валера сразу понял, что клиенты – из разряда вон, и довольно быстро догадался, зачем, вообще, пожаловали. В Болене всякие люди бывают, с положением и солидными связями, но раскатывать по склонам на внедорожниках до сих пор не дозволялось никому. А этим можно. Делайте вывод.

Прибыли целой кавалькадой в семь машин. Остальные, слава богу, остались на парковке. Сдали телефоны своей охране; шустрый мальчуган с чемоданчиком – человек вон того страховидного лысого – проверил обе машины детектором. Затем просканировал Валеру, разобрал до винтика его транк (внутренняя связь между персоналом парка) и доложил лысому: чисто.