– Наш с тобой первый раз?

– О, да…

– …Мелкота была под сильным впечатлением от него! – указывая на меня, объявила Эра моим друзьям.

Мы вшестером сидели на уютной площадке в скалах, куда прямо с верхних этажей замка вел тесный лаз. На сырых после вечернего шторма камнях ребята развели костер и учили меня жарить над углями кусочки моллюска, который называется «Вещий язык», или в просторечии – «Сабио».

Локоны и челки моих юных приятелей и приятельниц шевелил мягкий и невыносимо свежий ветерок. Отступающий к западу грозовой фронт открывал в небе гигантский, слегка ущербный Хеопс, на котором еще наблюдалась тень от Диско, заметно съехавшая к наиболее освещенной стороне большой планеты. В ее теплом неярком свете, с отблесками костра на лицах местные юноши и девушки казались героями восхитительных фантазий. И каждый раз, когда я силой возвращал себя к мысли, что никакая эта не фантазия, и что я, слишком взрослый, слишком чужой, слишком некрасивый, побитый и потрепанный инопланетянин, действительно нахожусь в этой компании в таком месте, куда вообще мало кто допускается, мне становилось почти больно. Грусть и досада грызли оттого, что общаются со мной эти ребята возможно из чистого любопытства. А любопытство обычно очень быстро проходит.

– И что же сказали малявки про нашего пришельца? – спросил Рино.

Рыжий бандит сидел подозрительно близко к хозяйской дочке. Почти плечом к плечу. Как будто они всего декаду назад и не были заклятыми врагами.

– Во-первых, дети полчаса расспрашивали меня о его внешности.

– Еще бы, не лицо, а одна сплошная гематома, и поверх очки со стразами! – отшутился я, старательно маскируя новый укол досады.

– Ничего не заметно, – успокоила меня Ника. – У тебя уже почти все зажило. И потом синяками здесь никого не удивишь. А стеклянная маска – вещь хорошая. Дашь поносить, если в глаз получу?

– Обязательно, – небрежно пообещал я и повернулся к старшей девушке: – Так… что там дети?

– Они нашли очень привлекательной твою внешнюю нестандартность.

– Еще бы, – выкрикнула Пэт. – Сразу видно, что человек необычный.

– Должно быть, все земляне красивые, – задумчиво пробубнил Фил. – Вот Марина, к примеру…

– Только она старовата для тебя, – будто бы между прочим сообщила Ника.

В ответ на это парень густо покраснел. Что касается меня, чуть только разговор зашел о моей землячке, как я тут же вспомнил, что у меня осталось несколько ее сигарет. Пока я прикуривал от головешки, пытаясь осознать, что я только что о себе услышал, Эра продолжала свой рассказ:

– Относительно характера Комарова дети высказались довольно противоречиво. Мальчишки сочли тебя медлительным и безвольным, но забавным, а девочки решили, что ты можешь представлять для них угрозу.

– Интересно, почему? – возмутился я, выпуская облако табачного дыма.

– По их мнению, ты слишком быстро вызываешь доверие.

Рино захохотал.

– Ну-ка, отсядьте все от него!

– Да, поосторожнее с ним! – Ника мгновенно переадресовала шутку своей подруге Пэт.

– Не бойтесь! – ответила брюнетка, – Пока я здесь, он вас не тронет.

Девушка прильнула ко мне и принялась кормить поджаристым кусочком сабио прямо с обугленной палочки. Прежде чем я успел среагировать на этот грубый знак внимания, шипящий моллюск закапал жиром рукав моей куртки. Следующие пять минут все громко смеялись над бергамотянкой, предположив, будто она специально меня пачкает, чтобы потом был повод постирать мои вещи. Друзья окончательно смутили бы ее, если бы я не потребовал, чтобы Эра все-таки договорила.

– …А на основе вопросов, которые задавал им ты, дети сделали вывод, что ты совершил что-то противозаконное и собираешься прятаться в лесах от наказания.