Я зашел внутрь. Обстановка ничем не напоминала ту роскошь, среди которой я сегодня наблюдал Муна – несколько деревянных, покрытых белыми скатертями столиков, стойка, в конце которой находился открытый с одной стороны стеклянный ящик. В центре ящика полыхал адский огонь. Присмотревшись, я увидел колдовавшего за стеной огня китайца с большой сковородой в руках.

– Что будете кушать? – неожиданно обратился ко мне китаец на иврите (хотя и с сильным акцентом).

– Кисло-сладкое мясо и рисовую лапшу, – заказал я знакомые блюда.

Китаец, как и подобает истинному сыну Востока, не изменился в лице, хотя я почувствовал, что мой простецкий заказ он не одобряет. Мне же эти блюда были знакомы по одному псевдокитайскому заведению, расположенному на тель-авивской автобусной станции. Я имел привычку заказывать себе пакет такого блюда и уплетать его в маршрутке по дороге до Реховота, пока, наконец, не понял, что не все пассажиры могут вынести ароматы китайской кухни.

Я сел за столик. Пламя в стеклянном ящике страшно зашипело, грозя превратиться в пожар, который в минуту пожрет это заведение… но так же внезапно оно и стихло, и китаец очутился передо мной с аппетитно пахнущей тарелкой.

– Нинь хао, – сказал я ему, демонстрируя только что приобретенные познания.

Китаец улыбнулся, но мне пришлось все же перейти на иврит.

– Извините, мне предстоит ехать в провинцию Цзянси, поймут ли там меня? – с этими словами я вытащил разговорник.

– Он написан на русском! – изумился китаец.

– Вы знаете русский? – тут уже пришла очередь изумиться мне.

– Я – нет, но мой отец был учителем русского языка.

Я зачитал несколько фраз из разговорника. Китаец послушал их, кивая головой, потом сказал:

– Да, этот разговорник составлен на «мандарине». В провинции Цзянси, насколько мне известно, разговаривают на этом диалекте. А почему, разрешите спросить, вы туда едете?

Я прикинул, что если бы этот китаец был сотрудником спецслужб, то вряд ли бы работал в захудалом ресторане, поэтому ответил:

– Меня направляет редакция одной газеты, чтобы расследовать кое-какие загадочные происшествия. Вот, например…

Я вытащил из кармана листок бумаги. Наш осторожный редактор не одобрил бы такое поведение… но где я могу найти настоящего китайца? Обратиться в китайское посольство? … животное по имени «ба»… потом процессия людей в красных одеждах, пропавших неведомо куда.

Китаец усмехнулся:

– Похоже, вас кто-то разыгрывает. Подобные явления описаны в «Записках о поисках духов» и прочей китайской мистической литературе. Вы не подумайте, что я простой повар, мои родители дали мне хорошее образование, но вот приходится работать, чтобы содержать семью, – сказал он, как бы извиняясь, а затем продолжил: – Но раньше таких вот людей в красном видели только в Запретном городе, в императорском дворце.

– Что они там делали?

– Это духи, – спокойно ответил китаец. – У нас в Пекине говорили, что многие места Запретного города еще и сегодня закрыты для посетителей потому, что там время от времени появляются духи. А куда конкретно в провинции Цзянси вы летите?

– Какой-то район Гуань-Син. Вам что-нибудь известно о нем?

– Как я читал в книгах по мифологии, там раньше обитали даосские отшельники. Но лично мне бывать в этих местах не приходилось.

– Странно… А правда ли то, что даосам ведом секрет бессмертия – или, по крайней мере, они могут жить сотни лет?

– А кто это может проверить? У нас был сосед, так он говорил, что практикует даосскую магию, и еще говорил, что ему двести лет…

– Это правда?

– Кто знает… Я могу сказать лишь то, что мой отец знал его в детстве уже глубоким стариком, да и на моей памяти он не изменился. А вы через Пекин полетите? – неожиданно китаец переменил тему разговора.