Еще один зал долой. Следующий. Паровоз братьев Черепановых, Юрий Гагарин, двухголовый младенец в колбе, осколки греческой вазы, копия с репинских «Бурлаков». Не то, не то.

Спускаясь на первый этаж, на лестнице Князь чуть не подвернул ногу. Он с трудом удержался, схватившись за холодную стену. И ладонью угодил в выключатель. Князь на секунду ослеп и от света прикрыл глаза. А когда открыл, первое, что он увидел, – скрючившегося на полу человека и бурые пятна крови, запекшейся на мертвом лице.

Человек был стар, худые тонкие руки протянулись к большому шкафу, занимавшему полстены напртив. В шкафу, тускло отсвечивая, висели воинские доспехи.

Не спуская глаз с мертвеца, Князь стал отступать по лестнице. Если его сейчас обнаружат – ночью, в пустом музее, один на один с покойником, – веселенькая выйдет история. Он почти добрался до верха, когда мертвый на полу шевельнулся и издал стон. Князь совсем упал духом. Ни жив ни мертв, он стоял на площадке лестницы. Внутри все вымерзло и охладело, словно он наглотался снега. Хотелось волком завыть, плюнуть на эти страсти и бежать, не раздумывая, из города – сейчас же, покуда цел, пока его не сглодали с кожей трупоеды-собаки и оживающие по ночам мертвецы. На вокзал, забиться на полку в вагоне и не открывать глаз, пока холодный ветер с равнины не развеет страшный туман.

– Там… – Мертвец медленно оживал. Он с трудом поднял руку. Она была высохшая и желтая, как у больного, умирающего от холеры. – Там…

Он показывал на шкаф у стены, где за толстым пыльным стеклом лежало оружие воина.

– Меч… Скорей достань меч. – Рука лежащего опустилась. – Скорей, осталась ровно минута.

С трудом соображая, что делает, Князь скатился вниз по ступеням и подбежал к шкафу. Он дернул узкую ручку. Шкаф был заперт, а замочная скважина опечатана запекшимся сургучом. В сургуче крупно и четко отпечаталась буква Т.

– Заперто. – Князь обернулся. Старик смотрел на него. На лбу в глубоких морщинах блестели алые капли. Волосы на голове спутались в кровавый колтун. Губы едва шевелились.

– Меч… Разбей стекло и возьми.

Меч был странный, огромный – про такие Князь только в сказках читал, а вживе видеть не приходилось. С длинной кованой рукоятью и широким лезвием из тронутой чернью стали. По лезвию, полустертая, шла узорная вязь из слов. Некогда было читать, его торопил старик.

«Все одно, – тоскливо подумал Князь. – Пусть уж будет и это.» Он высадил каблуком стекло. Колкая стеклянная крошка мгновенно вонзилась в щеку. Он хотел обтереть кровь, но сзади хрипел старик. Тогда он взялся двумя руками за рукоять, с силой рванул на себя, но меч как висел, так продолжал висеть, вросши намертво в стену. Князь бессильно развел руками.

– Не могу.

– Сможешь, напои его кровью.

Князь ладонью провел по лицу и наложил ее на холодное лезвие. Только он это сделал, как меч сам скользнул ему в руку. Он стал легким, как птичий пух, словно весу в нем не было никакого. Это был призрак меча, и в то же время, когда Князь взмахнул им над головой, воздух рассекся со свистом и в лицо ударило ветром.

В голосе у старика силы заметно прибавилось.

– Теперь разруби узел.

Князь с зажатым в руке клинком обернулся, не понимая приказа. И вдруг увидел в ногах старика тяжелую железную цепь. Князь мог поклясться, что еще минуту назад никакой цепи не было.

– Руби, или будет поздно.

Князь ударил мечом по цепи, и она разлетелась в пыль.

– Все, теперь я свободен. – Морщины на лице старика разгладились. Он все еще продолжал лежать, но глаза светились покоем. – Князь – твое имя. Я ждал, я знал, что ты должен придти. Сейчас я уйду к себе, а тебе еще многое надо сделать.