— Нет, просто мне доклад писать. Я думала, может, ещё какие-то способы есть.

— А, это, — с облегчением выдохнула моя собеседница. — Ну, сначала человека нужно уложить на пол и повернуть набок, ослабить воротник, если это рубашка… — начала перечислять тётя Таня, а во мне уже включился врач.

Я всё это уже давно знала, но из-за нервного потрясения в голове была каша.

— Спасибо, тёть Тань, дальше я сама. Люблю. Целую. Завтра позвоню. Тёте Кате привет.

Я отключилась и понеслась в дом. Паника ушла, уступив место приятной сосредоточенности.

В доме я схватила плед. Нашла в большую банку нашатыря. Кто знает, сколько этому бугаю может понадобиться для приведения в чувство, и достала ватные диски.

Побежала обратно на улицу. Накрыла Макса пледом, чуть развернув его набок. Что получилось сделать с больши́м трудом. Проверила пульс. Он стал более чёткий. Смочила ватные диски нашатырём и сунула Максу под нос. Через несколько секунд Макс пришёл в себя и начал отпихивать от носа вонючую вату. Случайно пнул банку, и жидкость растеклась вонючей лужей под забором. Я же вздохнула с облегчением.

— Макс, пойдём в дом, нужно обработать твои раны, — тихо позвала его я.

— М-м-м? — отозвался он, ошалело оглядываясь.

— Макс, вставай, я не подниму тебя, — чуть не расплакалась я.

Он мотнул головой, крылья его носа затрепетали, будто принюхиваясь к чему-то.

— Зачем ты пихала мне в нос эту гадость? — хрипло спросил он поморщившись. — Я ничего теперь не чувствую.

— Вставай давай, — зашипела я. — Как мне прикажешь тебя в чувства приводить? Ты здоровый бугай, я тебя не дотащу. А здесь, на улице, обрабатывать раны и, скорее всего, зашивать их — такое себе удовольствие. Я замёрзла уже.

Макс посмотрел на меня и, кивнув, начал подниматься. Как могла, помогала ему. Наконец, мы зашли в дом, и я завела его в ванную.

— Залезай, надо смыть с тебя всё это и посмотреть, насколько плохо дело, — кивнула я на ванную.

Он безропотно подчинился.

— Да куда ты в этом, — попыталась запротестовать я. — А, ладно. Всё равно вещи на выброс, сейчас принесу, ножницы будем срезать.

Макс посмотрел на меня и стянул с себя футболку, сдирая вместе с подсохшими корками плечо и бок, снова пошла кровь. Я включила воду. Он чуть помедлил, покосившись на меня, и попытался снять штаны, но они присохли намертво.

— Прекрати, что ты делаешь? — закатила я глаза к потолку, хватая Макса за руки.

— Стесняешься? — хрипло засмеялся он.

— Дурак? Ты сейчас серьёзно думаешь, что я никогда голого мужика не видела? — возмутилась я, но покраснела.

Не стала уточнять, правда, что видела подобное только несколько раз, и то в морге, на практических занятиях. Но это же сути не меняет?

— Дай одежде отмокнуть, потом аккуратно срежем и обработаем. Бок придётся зашивать, уже вижу. Плечо и так заживёт. А вот с ногой надо смотреть. Сиди, отмокай, сейчас принесу всё, что нужно, — буркнула я, вылетая из ванной.

Принеся инструменты, шелковые нитки, антисептик и перевязочный материал, приступила к работе. Рана на боку была довольно глубокая. Получилось в общей сложности восемь швов. Закончив, смазала ещё раз края раны и залепила специальным перевязочным пластырем. Плечо и спину просто обработала и налепила пластырей.

Пришла очередь ноги. Я спустила воду, ставшую алой от крови, и аккуратно принялась разрезать штанину.

— Ты мне штаны испортила, — наигранно капризно пробормотал Макс.

— Купишь себе новые, — огрызнулась я. — Они всё равно не отстираются от такого количества крови. Как и твоя футболка.

— Нет, буду так ходить, смущать тебя, ты очень прикольно краснеешь, — хохотнул он и тут же поморщился.