Смахнула слезинку и решительно отправилась в ванную. Обида еще бурлила, заставляла сердце сжиматься.

Вот где логика у этих оборотней?

— Ты моя пара, но быть вместе нам не суждено, — это Армандо прошептал мне на ушко перед утром, наверное, думал, что я уже уснула. А меня взбодрило это заявление не хуже укола адреналина в самое сердце. — Ты человек, но я тебя не брошу. Всегда буду рядом.

И поцеловал в волосы, руки крепче прижали меня к мужской спине. Такой тоской повеяло от этого жеста, что я мгновенно ощетинилась.

— А это как? — приподнялась на локтях.

— Что как?

— Ну это: не суждено и буду рядом.

— Понимаешь, — он остановился.

— Правду, — надавила голосом.

— По закону нам нельзя иметь отношений с людьми. Каждый неодаренный, несущий опасность раскрытия тайны, приговаривается к смерти. Я Хранитель знаний, а значит, и ответственности больше.

— А что тогда у нас сегодня было?

— Но ведь без секса.

— Да-а-а? Ну это, действительно, все упрощает.

Он так трогал меня и в таких местах, что я млела, стонала и умирала от восторга. Столько огня было в его поцелуях и в жадных прикосновениях.

Ком обиды не давал говорить. Вдох-выдох и я почти спокойно констатирую факты:

— Я считаю, что у меня секс сегодня был. Пусть без проникновения, но все остальное из памяти не вычеркнуть. И у меня, и у тебя был оргазм.

Никогда еще я не была настолько откровенна в высказываниях. Отчаянные времена — отчаянные меры.

Встав и игнорируя какие-то объяснения и просьбы, никому не рассказывать о наших встречах, нашла свою одежду, почти высохшую. Торопливо накинула на себя и вывалилась наружу. Ком в горле никак не рассасывался, собственные мысли разрывали сердце в клочья. Но глаза оставались сухими.

Расплакалась, стоя под душем, а потом, когда эмоции поутихли, я не поняла своей реакции. Армандо спас меня от смерти. Сначала, правда, напугал, а после и спас, и успокоил. И даже, как порядочная Баба-яга, в баньку сводил, накормил и спать уложил. И еще отвечал на вопросы.

Да, он заласкал меня до искорок во всем теле, до взрыва и полного расслабления. При этом он ничего не говорил, про «жить долго и счастливо». Наоборот, признался, что не положено им якшаться с человеками.

На глазах снова сами собой навернулись слезы. Почему так больно-то. Первая любовь была иной. Восторженной, с розовыми мечтами, а еще являлась только моей. Теперь я думаю, что это была лишь влюбленность в образ, мною придуманный.

Тот опыт оставил горькое послевкусие униженности и стыда, и вот, прошло совсем немного времени, и я вновь открываю сердце, влюбляюсь и доверяюсь. Грабли ничему не научили в первый раз. К счастью, новый предмет моей глупости провожал меня без торжественного блеска в глазах, наоборот, в них читалась боль и печаль, но не сломленность.

Я чувствовала, что еще не раз увижу своего оборотня, еще не раз взорвется радостью и болью мое сердечко. А еще каким-то внутренним чутьем знала, что не удастся просто так избавиться ни от душевной привязанности, ни от неизбежной боли. Короче, попала я.

Однако рефлексировать и страдать можно долго, а я в городе-мечте, в Италии, в древнем замке, конце концов. А он просто обязан быть полон тайн и загадок.

Кстати, да, тетя Василина говорила, что для посещений открыто крыло рядом с ее оранжереями. Моя тетушка всегда была помешана на растениях, и здесь, в Италии, она нашла не только своего мужчину, но и работу, словно специально созданную для нее.

Ну а дальнее крыло замка находится в ремонте уже несколько лет. Сегодня день выходной, это значит что? Правильно, рабочие отдыхают, я смогу погулять по древнейшему сооружению без свидетелей.