Освободив руку, я провела ладонью по его щеке, вытирая одинокую слезу, и поклялась:

– Все, что я сказала, – правда. Так я чувствую. Поверь мне, только где искать, я пока не знаю. Когда придет подсказка, скажу. Я чувствую ее нужду, а вот адрес мне провидение еще не подсказало. Но ведь она вер, а места вашего обитания ограничены и численность небольшая.

Он резко вскочил и подошел к карте, прикрепленной к стене рядом со столом.

– И куда, как ты думаешь, мне ехать? Европа, Африка, а может, Северная Америка?

Меня будто током прошибло. Я резко дернулась, пытаясь восстановить дыхание, и прохрипела замершему в тревожном ожидании веру:

– Нам придется поехать в Северную Америку! Она немаленькая, и поиски могут затянуться, мы же ее прочесывать будем.

Рэнулф подскочил ко мне, схватил в охапку и закружил по комнате.

– Спасибо, спасибо, всевышний, что привел ее ко мне и даровал надежду! – Затем остановился и радостно рыкнул: – Входите уже, а то вы там, наверное, дыру в полу протерли, подслушивая.

В комнату вошли встревоженные Изабель, Коннор и Николас.

Глава клана усмехнулся:

– Так-так, мои внуки, надо полагать, опять гулять-развлекаться отправились. Коннор, твоя сегодняшняя наука их не вразумила. Теперь по делу: послезавтра на совете я признаю Милану и передам тебе право главы клана, сын. Пришло твое время. Тебе, Изабель, я буду благодарен за Милану, пока не стану пеплом.

Николас вышел вперед и твердо сказал:

– Я еду с вами, тебе потребуется помощь.

– Нет! – резко отказал Рэнулф.

Я почувствовала прилив еще чьей-то нужды и крикнула:

– Да!

Оба счастливчика недоуменно посмотрели на меня, и я пояснила:

– Ник должен ехать, лорд Рэнулф, я чувствую, его нужда и ваша связаны, не знаю как, но мне это очевидно. Он поедет с вами.

Подойдя к Николасу, печально посмотрела на него, опасаясь потерять друга, и повинилась:

– Прости меня, Ник! Я сразу не сказала тогда, на острове, но… просто она еще нечеткая. Думала, Изабель тебе сама расскажет.

Он сгреб меня в охапку и, зарывшись в мои волосы, взволнованно пробормотал:

– Мне жаль, что это не ты. Но я счастлив, что не придется ждать, как, например, главе Морруа.

– Опять этот Морруа? – Я отстранилась от Ника, потирая грудь.

– О! Тьерри Морруа побил все рекорды неудачников – прожил тысячу двести лет, но так и не встретил свою половину. У него такой тяжелый нрав, что даже в своем клане его боятся до дрожи в коленках. Ну что, у нас есть два дня собраться в дорогу? Скоро светает, давайте отдохнем и завтра на свежую голову подумаем, что делать дальше.

Ошарашенные Изабель и Коннор молча покинули кабинет главы. Я поцеловала на прощание обоих Макгрантов и вприпрыжку понеслась к себе под счастливый хохот провожавшего меня Николаса. Уже засыпая, я ощутила, насколько сейчас счастлива. Болото печали и страданий после смерти моих родных, в котором я так долго находилась, сменилось твердой почвой.

Спускаясь на завтрак, я услышала настойчивые голоса глав дружественных кланов. И хоть подслушивать нехорошо, да еще вчера Рэнулф прекрасно слышал своих родных за дверью, я замерла на ступенях. Хорошо слышался раздраженный голос Рэнулфа и вкрадчивый Хавьера:

– …я хорошо тебя знаю, неужели ты поверил этой девочке? Ведь она элементарно может ошибаться, а ты будешь выглядеть дураком в глазах всех веров, погнавшись за призрачной надеждой и таскаясь с ней по всему свету.

– Нет, Отерро, тебе меня не понять, потому что ты скоро вернешься домой и сможешь обнять свою Люсию. Тебе не понять, каково это – приехать домой и пропускать сквозь пальцы прах своей любимой. Ты не сможешь понять, каково это – хоронить полуистлевшие тела своих дочерей. И сознавать, что пока ты игрался в глупые мужские игры, кто-то жестоко издевался и убивал тех, кого ты любишь больше жизни и кого так подвел, не защитив и практически бросив на растерзание монстрам в человеческом обличье. Тебе не понять, каково это – век за веком проживать каждый день и помнить, чувствовать, как внутри умирают жалкие клочья души. И наконец, приходит светлая невинная душа и дарит то, что ты слишком долго ждал и никогда не надеялся получить вновь. Надежду! Надежду все исправить и начать все заново. Ради призрачной надежды я не только Канаду – всю планету проползу.