Он вылез из машины. И славно, что не в килте был. А то… Сколько у него рост – под два метра? Или это у меня уже просто от страха всё в глазах повырастало. Но ручищи у него, конечно… размах плечей, и вообще он в этой холодрыге был в футблоке одной! Лучше бы он не останавливался.

Он похмурился на меня, потом с таким пренебрежением заявил, что топлива нет.

Спасибо, я поняла! Сама очевидность.

Но Мейси… и нет, Мейси, нет! Тут же и правда никого. Никого! Только чайки!

Глянула на него, задрав голову, потом удивлённо уставилась на протянутые права, и правда Сеймур, только фамилию не успела прочесть, но сфоткала, как он и просил. Странно, конечно, что предложил.

Он пошёл к машине, а я вперилась в его спину. Здоровенную. Он такой… такой… им бы лес валить. Настоящий монстр. И мне невероятно страшно, но у меня не осталось выбора. И я сама не поверила, что согласилась с ним поехать.

Попыталась пошутить про фото, которые отправила сама себе, потому что мне некуда отправлять. Совсем. Не Феоне же, в самом деле. И вспомнив свою кузину нервно поёжилась. А Сеймур этот ещё с таким энтузиазмом рассказал мне, как бы справился бы с вот этими мерами предосторожности, которые сам же мне и предложил.

От его присутствия в салоне ровера было откровенно тесно. И я старалась не очень в него всматриваться и не очень слушать, что он говорит, особенно, если учесть, что говорил он о том, как в море меня скинет, следом за телефоном.

И тут так некстати меня пробрало. Такое бывало со мной уже. И не предвещало ничего хорошего — я замирала, дыхание становилось медленным, почти неуловимым, я пугала всех окружающих бледностью лица и почти отключающимся сознанием. Но самое страшное то, что после таких приступов случалось что-то очень плохое.

Первый раз моего пса сбила машина. Второй — папа… и… а теперь. Он тебя убьёт, Мейси?!

Но… я даже не поняла, что случилось, и откуда взялся перед его ровером байк, без водителя, но летящий нам под колёса. Мой “спаситель” успел среагировать и затормозить до серьёзного столкновения, однако я полетела вперёд, а ремень остановил меня с болью и вернул назад в сиденье. Что-то упало на крышу машины, потом стало скрестись. И если бы это не происходило со мной, то клянусь я бы ни за что не поверила, ни-за-что!

Но тут мужчина ругнулся, приказал мне замереть и вывалился из машины, закрыв за собой дверь.

Я оказалась внутри какой-то совершенно чудовищной сцены, зажмурила глаза и приготовилась умирать. Ужас сковал меня льдом, ноги отнялись, руки прижимали рюкзак, словно он был тем, что может меня спасти. Но, несмотря на то, что зажмурилась до белых кругов в глазах, но никуда не деть звуки… а они были такими яркими, а ведь окна в машине были закрыты.

Скрежет, удар, ещё и ещё, кто-то визжал так пронзительно, если бы я не понимала, где нахожусь, или что такое просто нереально, то посчитала бы, что кто-то включил в динамиках передачу канала Энимал плэнет. Как-то так угрожающе откликаются огромные кошки. А потом звук чего-то ломающегося, но настолько яркий, что у меня свело тело — так ломаются кости, да?

Мейси!

Я открыла глаза, они узрели что-то невообразимое. И надо бы сразу же зажмурится, но не получилось, никак не получилось.

Перед машиной, прямо на мотоцикле валяющемся на боку стоял мужчина, который меня спас, в одной руке он держал зверя, или нет… на моих глазах зверь, какая-то большая кошка, превратилась в обнажённого человека и человек этот был мёртв. Тело его было в крови и ранах, которые я никогда не хотела бы узреть, но никак не могла снова закрыть глаза.

Сеймур же этот — на нём разодранная футболка, рука, и я не могу развидеть это, только что покрытая мехом, становится обычной рукой человека, покрытой татуировками и кровью. На его спине несколько глубоких кровоточащих ран. Он стоит неподвижно какое-то время, скорее всего очень незначительное, но мне кажется, что бесконечное. Дыхание его сначала клубиться вокруг него паром, а потом исчезает.