А потом он аккуратно тянет меня зубами за подол платья.

И я ползу за ним, гремя ножами, которые всё ещё держу в одной руке.

Он толкает меня носом через дорогу, на которой стоят разбитые машины, до самого побережья, больше не позволяя остановиться ни на минуту.

Я чувствую его взгляд своей спиной, когда бегу по влажному, холодному песку до единственного бара, рядом с которым есть автобусная остановка…

Ускоряюсь, услышав в предрассветной тишине, громкий свист резко затормозивших колёс…

***

Закрываю глаза, подставляя лицо под струи воды, прокручивая в голове снова и снова события, произошедшие со мной сегодняшней ночью…

На остановке только парень-марокканец дремлет в обнимку со своими сумками, набитыми кучей «фирменного» барахла. Он может быть вполне не из Марокко, но это никому не интересно, здесь всех таких называют марокканцами.

Встрепенулся, почувствовав постороннего, подвинулся, приглашая присесть рядом.

-- Что непростая ночка выдалась? – спрашивает на смеси итальянского и французского.

Не сразу понимаю, что он имеет в виду.

-- Вода есть? – пить хочу жутко. Никогда со мной такого ещё не было.

-- Есть, -- отвечает и ухмыляется, сверкая белками глаз в предрассветной мгле, как фонариками.

-- В задницу пошёл, -- оскаливаюсь в его сторону, понимая, наконец, за кого он меня принимает.

Но видок у меня сейчас вполне соответствующий, тут даже не поспоришь.

Поправляю интуитивно своё короткое платьице, запахиваю плотнее куртку и отодвигаюсь в угол, подальше от него. Не боюсь его, даже наоборот, рядом с ним мне спокойнее сразу становится.

Меня колотит: от холода, от страха и от взгляда волка, который так и стоит перед глазами, -- взгляд, который невозможно забыть.

-- Возьми, накройся, -- протягивает мне плед, следом достаёт маленькую бутылку с водой.

-- Сколько?

-- Бери, -- отмахивается, растягивая рот в улыбке. – Ты там работаешь? – кивает на бар при яхт-клубе, рядом с которым мы с ним сидим на остановке.

-- Нет, -- отвечаю коротко, и припадаю уже, наконец, к воде, о которой столько мечтала. Становится чуть легче, а то меня уже всю высушило изнутри.

-- И что тебе даже такси не вызвали? Не договорились? – он болтлив и до неприличия любопытен.

Хотя может у них так принято? – не знаю. Не успеваю ему ответить, да и не нужен ему мой ответ. Похоже ему просто свободные уши нужны.

– Тут сейчас почти никто не живёт, только сотрудники отеля и клуба приезжают на работу, – сообщает мне, -- я сюда в это время года обычно не приезжаю никогда. Но клиент один, попросил мыло привезти. Не мог ему отказать. Хороший клиент. Всегда много берёт и очень хорошо платит. Вот, вчера пришлось заехать…, -- привыкаю к его речи и начинаю его вполне неплохо понимать.

-- Что за мыло? – спрашиваю, сама не знаю зачем.

-- Наше, марокканское -- садится рядом и начинает шептать, как будто страшный секрет мне открыть намерен. – его варят наши марабуты (марокканские колдуны) От запахов. От любых, -- и глаза его сверкают сейчас так, будто он ритуальные пляски собирается здесь сейчас устроить перед кровавым ритуалом жертвоприношения.

-- Зачем оно ему?

-- Не знаю, -- пожимает плечами, закидывая ногу на ногу. Превращаясь сразу из колдуна-шамана, в уличного продавца барахлом.

-- Зовут его как?

-- Не знаю, -- опять равнодушно пожимает плечами, а потом вдруг пододвигается и начинает опять шептать: -- я думаю, он есть девушек.

Холодок пробегает вдоль позвоночника от его шёпота.

-- Да не бойся, я же шучу, -- хлопает меня по плечу и хохочет, над своей идиотской шуткой, как ребёнок.

Выдыхаю…

-- Знаешь, он похож…на, ..на, -- пытается подобрать слово на неродном языке и, наконец, выдаёт: -- красив как дьявол! Вот! Он красив, как дьявол. Когда он сюда приезжает, приглашает девушек покататься на своей яхте, и я не видел ни одной, которая бы вернулась потом живой, -- приближается вплотную к моему уху. – Я подумал, что ты одна из этих девушек…хотел у тебя спросить…