Лиана настаивала. Она перестала разглядывать расческу и теперь пристально смотрела на меня, казалось, стараясь прочесть мои мысли. От этого ее взгляда мне стало не по себе.

– Я не умею создавать из неживых предметов живые. Расческа уже была такой, когда я проснулась.

– Жаль, – обиженно сказала Лиана. – Это хороший дар, с ним много чего можно сделать. Подумай еще, каждый знает, на что он способен. Тебе нужно только хорошенько представить свой дар. Как он выглядит?

Я закрыла глаза, постаралась представить свой дар. Какой он может быть? Если он вообще есть. По телу пробежала мокрая прохлада, и мне почудилась мягкая невесомость.

– Я чувствую туман, – я сосредоточилась еще сильнее и вспомнила, словно таблицу умножения, точно и четко. Только это знание не было заученное мною, а родилось в момент моего перехода на оборотную сторону. – Туман. Я – туман!

Я, должно быть, могла становиться туманом, и это мне нравилось. Не знаю почему, но я даже гордилась своим даром.

– У тебя одна из лучших магий, – прошептала Лиана.

Ее улыбка исчезла, глаза сделались злыми, в них заблестели сумасшедшие огоньки, которые отразились страхом в моей груди.

– Мне нужен твой дар, Виктория, очень нужен!

Тонкие длинные пальцы Лианы обвили мою шею и с силой сжались, не давая мне вздохнуть. Я стала задыхаться. Мои попытки сопротивляться были ничтожны, и тогда я поняла, что умру. Почему-то мне стало по-детски обидно так бессмысленно умереть в первый же день новой жизни, и ведь мне только начало здесь нравиться.

Говорят, когда человек умирает, перед ним проносится вся жизнь. Время останавливается, и ты наблюдаешь важные события своей жизни, как старое кино в 3D. Хорошие поступки просматриваются так, как ты их запомнил, а вот плохие так, как их запомнил тот, кого ты обидел.

Когда руки Лианы сжимали мое горло, я ничего такого не видела. Просто поняла, что всё кончено и ничего больше не будет. Мне совсем не хотелось умирать, я подумала, что если останусь живой, то приму этот мир, с его магией, с его странными жителями. И как бы сильно я ни грустила о старом мире и о своих близких, обещала то ли богу, то ли самой себе радоваться жизни. И когда грудь стало разрывать от боли, что-то ударило Лиану по голове. Ее глаза закатились, по лбу побежала тонкая струйка красной крови. Руки, жестоко сжимавшие мою шею, ослабили хватку, и я судорожно глотнула воздух. Атакующая меня Лиана безжизненным кулем рухнула рядом со мной.

– Обалдеть! Чуть не опоздал! Поверишь, ее дар – чувствовать новичков. Ведь хороший дар – помогать другим осваиваться здесь, а эта дрянь убивать стала, – быстро сказал высокий светловолосый парень в темных очках. Хотя я была не на шутку перепугана нападением, невольно отметила его широкие плечи, выдающиеся скулы, тонкие яркие губы и высокий лоб. Красавчик!

– Миша, – молодой человек подхватил Лиану под мышки и оттащил в сторону.

– Что? – стараясь восстановить дыхание, переспросила я.

– Михаил, можно просто – Миша. Я твоя половинка, хотя мне больше нравится слово «напарник». Тебя как зовут?

Ну вот, началось, сейчас спросит о моем даре, а потом постарается убить. Очень жаль, он такой милашка. Правда, Лиана тоже сначала была ничего так, пока не принялась меня душить…

– Она сказала, что я ее половинка, – пытаясь казаться не сильно удивленной, сказала я.

– Наврала, она совсем сумасшедшая. Убила свою напарницу, – пояснил Михаил.

– Она сказала, что ее напарница не домерцала и осталась у мусорщиков.

– Чушь полная, такого не бывает. Она ее убила и моего напарника тоже. – Михаил стоял над лежащей в углу Лианой, борясь с желанием ее ударить. – Меня пыталась убить, гадина. Пусть мы не на лицевой стороне мира, но мы все же живем, чувствуем и понимаем, мы должны оставаться людьми. Это обратная сторона, она выбрала нас, и теперь это – наш дом.