– Не проходи мимо Петрович. Присядь, погуторим, – обратился старик к своему сверстнику.

– Отчего же не погуторить то, – с охотой отозвался Петрович, и присел рядом на скамейку.

– В уборщики заделался, или как? – спросил старик.

– Что? А это, – Петрович смущенно покрутил в руке пакет с мусором. – Это я на добровольческих началах. Молодежь-то нынче пошла никудышная. Где мороженое едят, там бумажку-то и кидают, а убрать за собой, ни-ни. А мне, это, как его, пенсионеру, не трудно, глядишь. Я на прогулку вышел, свежим воздухом подышал, а заодно на своем пути и бумажки пособирал. И чище, и приятнее, и дышать легче. Да и, может, кто и пример с меня возьмет. Как ты считаешь, Геннадьевич?

– И то правильно, – одобрительно кивнул Геннадьевич, и погладил ладонью свою длинную бороду.

Они еще какое-то время поговорили на разные общие темы, о том, какая сейчас у стариков пенсия, и что старость не в радость, и что молодежь нынче пошла, и что вот раньше были времена, и все такое. Особое время в их разговоре заняло обсуждение о том, нужно ли Петровичу поехать к престарелой, но еще, слава Богу, здоровой и крепкой, глядишь, до ста лет проживет, родной сестре, и какие нужны на это деньги, и какие могут быть по пути проблемы, и на чем ехать, ведь путь-то, того, не близкий, и т.д. После чего Петрович встал и продолжил идти вдоль аллеи, подбирая по пути бумажки, а Геннадьевич с кряхтеньем поднялся со скамейки и прихрамывая отправился в противоположную сторону, опираясь на свою палочку.

Когда Петрович дошел до конца аллеи, он свернул в узкий переулок частный сектор сразу за парком и пройдя между домами, вышел к старенькому жигуленку светло-зеленого цвета, припаркованному у одного из домов. Он сел в жигули, отъехал от дома и, выехав на проезжую часть, смешался с потоком машин, в то время, как Геннадьевич вышел из парка, прошел два квартала и, зайдя за один из домов, сел на мотоцикл с коляской и поехал в другом направлении.

Примерно через час жигуленок припарковался в соседнем городе у частного дома, и Петрович выйдя из машины, нырнул в перелесок между двумя соседними кварталами, и вышел с другой его стороны. С ним незаметно поравнялся еще один такой же Петрович, или Васильевич, или Емельяныч, что, в общем-то, не важно, но пусть будет Емельяныч, и какое-то время шел за ним. Заметив его, Петрович уронил бумажку и свернул на другую сторону, а Емельяныч остановился, присел на корточки, чтобы завязать шнурок на своем ботинке, незаметно поднял бумажку, свернул в противоположную сторону, и через пару минут вышел из парка, уже как Валерий Брумель, без всякого старческого маскарада.

Придя домой, он поужинал с семьей, поговорил о повседневных делах, сидя перед телевизором, предупредил жену, что у него будет недельная командировка по работе, попросил ему все приготовить на утро, и отправился к себе в кабинет. Там он достал свой ежедневник и написал в нем:

«Вениамин мою поездку к Петру не одобрил, и серьезно меня предупредил, что исход может быть очень неблагополучным. Пока непонятно, что он имел в виду. Однако я все равно еду. Интересно, что он тоже едет в том же направлении, но не в сам Холмский и встречается с некоей особой, которая может, как он сказал, пролить свет на всю эту ситуацию. Есть ощущение, что скоро должна быть какая-то развязка. Нужно оставить деньги на велосипед для ребенка и жене на какую-то косметику, которую она просила. Ох-уж эти женщины!»

После этого он снова вернулся к своей супруге и ребенку, решив, что перед такой опасной поездкой лучше больше времени провести с семьей. В этот вечер дочь была такой умницей, а жена такой кроткой и нежной, что ему, как никогда, не хотелось уезжать из дома. Но…, решение было уже принято, он так долго это вынашивал, так долго к этому готовился, все предусмотрел. Его отсутствие никто не заметит. Он отлично замаскируется, и никто даже не заподозрит, что это может быть он. Вениамин не одобрил! Ну, и что? Да, у него необыкновенная интуиция. Да, он еще пока ни разу не ошибся. Но, не у него же одного интуиция! А у Валерия есть два справедливо заработанных отгула. Почему он не может провести их по своему усмотрению?