– Сейчас там точно никого нет… По крайней мере, на этом слое реальности. – Главное, не пугайся.

Лена могла понять специалистов, которых не пускают на место преступления просто потому, что очень богатая жертва заявила, будто ее «духи попутали». И возможно, имел в виду беса буквально. Духа-вредителя, который присосался к ауре и на время получил контроль над телом. В целом, клиника очень похожая: внезапное изменение поведения, жертва начинает забывать, что ела на завтрак или как провела обеденный перерыв. Так, мелочи, которые можно некоторое время списывать на стресс.

Пока не случится что-то вроде…

Вир не слыл завсегдатаем вечеринок, на которых в непотребном виде замечали то одного, то другого представителя городского бомонда. Дом с мезонином, окруженный садиком, в котором росли грушевые деревья, как будто заявлял всем своим видом: «Здесь живут респектабельные консервативные люди. С такими просто не может ничего случиться».

Тем неожиданней было обнаружить еще в прихожей забрызганный кровью пол, истерзанные шелковые обои, клоками свисающие со стен. Разбитая люстра из цветного стекла лежала посреди просторного круглого холла, и из нее торчал высокий женский сапог изумрудного цвета.

Путь разрушения завершался в спальне. Измочаленная ширма, сорванные вместе с карнизом шторы, перевернутая деревянная вешалка-манекен, сломанный радиатор, из которого некоторое время била ржавая вода… Выпотрошенный платяной шкаф, разорванные наряды. Под ногой что-то хрустнуло. Лена опустила взгляд. По полу был рассыпан речной жемчуг изумительного оттенка пыльной розы… Разбитое зеркало, вывернутые из трюмо ящики, которыми швыряли в стену, изодранный матрас, и все припорошено перьями, как будто кто-то пытался добавить романтики в картину погрома.

Понятно, почему Хью предупредил, чтобы она не пугалась.

Погром устроил оборотень в приступе ярости. Никто иной не исполосовал бы так обои, пока крушил все вокруг, сорвав даже медные бра со стен и вышвырнув в окно утюг… Точнее, речь шла об оборотнице, то есть о госпоже Вир. Потому что ее супруг —человек. Неудивительно, что он попал в больницу в критическом состоянии.

Оборотней Лена не любила. Они с трудом контролируют себя в полнолуние и склонны к необдуманным поступкам в любое другое время. Такие, как Лерой – собранные и спокойные – большая редкость. Потому, хоть они и физически сильны, их нечасто берут в полицию. Зато легко принимают в банды.

Мысли едва не направились в совсем уж неприятное русло. Рокс. Вот из-за кого у нее такое предубеждение против оборотней. Лена тряхнула головой и мысленно отмела все лишнее – нужно сосредоточиться, а она вспомнила его, хотя запретила себе это делать. Бывали, конечно, мгновения слабости, но сейчас не время и не место.

Лена остановилась посреди разгромленной комнаты, в самом эпицентре хаоса, держась подальше от кровавой лужи. Закрыв глаза, прислушалась к тишине. Если представить, что посреди дома установлены старинные ходики с маятником из латунной пластины на длинной ножке, с тонкой гравировкой, изображающей волчью морду с раззявленной пастью… волк воет на луну, а луна закрыта тучами. Стрелка медленно движется к полуночи… все выше, выше… все медленнее, словно преодолевает препятствие. Тик-так, тик-так, тик… так…

…И движение прекращается.

Воздух замирает.

Лена не дышит.

Лена не видит.

Лена больше не существует в своей реальности. Она перешла на другой слой видения. Эти слои в учебниках имеют длинные названия, а студенты в академии емко обозначают их «нормальность» и «не-реальность».

Не—реальность полностью соответствует своему названию. Ничего нормального тут нет.