Больно, на публику, на растерзание позором и смехом, на унижение.

И сам будто разломился от ее боли, от крика, от штормовых эмоций во взгляде.

Сам не заметил, как сграбастал ее на руки.

И понял, как оплошал.

Какой слабак.

Я сам испортил всю игру.

Трус. Ничтожество.

Только последний дурак заберет с собой любимую на поле боя. Только последний моральный урод подумает, что у него под боком — самое безопасное место.

Все, что я могу, это последний раз попробовать спасти Настю.

— Принцесса, — начал я хрипло. — Перед тобой выбор жизни: в мою спальню или вон?