Спорить было трудно. Особенно с Леоном. Я всегда его немного побаивалась.

— Сделаем рентген и посмотрим, насколько сильно ты над собой издевалась.

Я снова промолчала. Ну а что сказать?

Ответ был на рентгеновском снимке и на лице Леона, который его увидел. Врач смотрел на меня так, будто сомневался в моих умственных способностях.

Я даже отвернулась.

— Тебе снова нужна операция.

— У меня нет на это времени. Я должна найти Тень.

— Зачем?

— Поговорить с ним. Доказать всем, что это не он сделал такое с Линой.

— Думаешь, сможешь что-то сделать?

— По крайней мере, попытаюсь.

— Считаешь, он нуждается в защите той, кто отказалась от него как от пары?

Я промолчала.

— Он — наемник со стажем в несколько десятков лет. И ты — от роду восемнадцать со сломанной ногой.

Я молчала.

Все равно сделаю, как чувствую.

Леон увидел, что я не передумала, и выражение лица стало беспощадным:

— Тогда скажи: почему ты сейчас так борешься за него, наплевав на свое здоровье, если месяц назад заставила его принять пилюлю от истинности?

— Я не заставляла!

— Ты позволила. Он ждал до самого твоего восемнадцатилетия. Две недели носил с собой эту таблетку в надежде, что ты передумаешь.

— Он сам ее проглотил. Я не просила его об этом.

— Но ты не сказала обратного.

— Если бы я сказала, это означало бы… — Я задохнулась, поперхнулась продолжением фразы.

— Что же это означало бы? — зацепился за слово Леон.

Слова застряли в горле. Я с силой вытащила их из себя:

— Что я согласна быть с Тенью навсегда.

— А сейчас ты что делать собралась?

— Выручить его.

— Ага. А это не значит, что ты хочешь быть с ним?

— Нет! Это значит, что он мне дорог.

— Дорог так, что тебе наплевать на свое здоровье.

— Конечно. Тень мне близок. Я и Лину искала все эти дни, повредив ногу.

— Глупая. Ты еще такой ребенок.

Больше всего я не выносила, когда меня, уже совершеннолетнюю, сравнивали с ребенком.

Я сжала кулаки, но не хотела спорить с тем, кто совсем недавно вытащил Лину с того света.

Леон устало склонил голову набок, и я заметила тени под глазами.

— Давай так. Я сделаю тебе операцию. Ты три дня проведешь в покое в соседней с Линой палате. Будешь за ней присматривать, я выведу изображение с камеры на твой телефон. Медсестры, конечно, следят, но ты-то присмотришь лучше, верно?

Леопард думает, я не понимаю, что он хочет сделать?

— Я найду Тень, помогу ему, а потом вернусь на операцию.

— И ты еще утверждаешь, что видишь в нем только друга? Я только что поставил на чаши весов Лину и Тень. Не думая, ты выбрала своего истинного.

Истинного. Никто никогда не называл так Тень при мне. Это резало слух и будто лишало половины воздуха в легких.

— Он не…

— Иди! — перебил меня Леон, поморщившись. — Я сделал все, что мог. Моя совесть чиста.

У двери кабинета меня ждал отец.

— Держи и не спорь. — Он сунул мне в руки наличные, развернулся и ушел так быстро, будто боялся передумать.

— Спасибо, — прошептала я пустоте, часто-часто моргая.

Я все верну. Обязательно.

***
Логово лис

— Я смогу принять всех питомцев за два дня. — Кира держала в руках планшет с записями своей ветклиники, но смотрела на дочь.

— Я хоть завтра могу оставить спецотряд на Майконга. — Никс потер переносицу.

Олеся пришла час назад, но все это время простояла у окна, обхватив себя руками. Родители знали, что сейчас к дочери лучше не подходить, но от этого переживали еще сильнее.

Последние новости уже давно прокатились по всему миру оборотней. Лину нашли. Полуживой. Сейчас она на грани.

Лисенок побежала туда, а вернулась вот такой — никакой. Кира с Никсом догадывались, что ситуация с истинным дочери многократно усложнилась.