– Нет больше Олега, – понуро опустил голову тщедушный паренек. – Уплыл он от нас по реке скорби. Не надо было так клуб называть! Я говорил…

Смирнов понимающе кивал. Благодаря Еве, которая тщательно подходила к вопросу о названиях, утверждая, что в этом кроется определенная информация, он теперь мог блеснуть эрудицией.

– Да, парни! С названием вы подкачали. Придется менять! Подземная река Ахеронт, если верить мифам, считается входом в царство бога мертвых Аида. Не так ли? Один из вас уже отправился в сие царство, думаю, остальным не особо хочется последовать за ним.

– Ты прав, – степенно кивнул Каморин. – Клуб мы переименуем. А вот Олега уже не вернуть. Жалко! Однажды мы с ним вдвоем полезли искать проход к секретному тоннелю Лубянки. Свод обвалился, если бы не Хованин, я бы сейчас здесь не сидел. У него просто нюх был на все эти подземные коридоры! Когда после обвала пыль ядовитая осела, Олежка постоял, к стенам присмотрелся, постучал там, сям… «Тут ломать надо, – говорит. – Должно быть ответвление». И раз, раз! – киркой по кладке: звук гулкий, значит, пустоты имеются. Через полчаса мы пробились в другой тоннель, повыше.

– Как это – повыше? – притворно удивился Всеслав.

На самом деле он имел некоторое представление о подземных коммуникациях столицы, правда, далеко не такое полное, как опытные диггеры.

– Москва вросла в землю двенадцатью уровнями, – вмешался в разговор тощий паренек. – Это нижний город, утопающий во мраке и черных водах подземных рек. Ты уверен, что хочешь спуститься туда?

Сыщик указал на изображения адских чудовищ, висевших на давно не крашенных стенах.

– Вы специально страшные картинки развесили? Новичков пугать? Так я не из робких, ребята. Олег бы вам подтвердил!

Дмитрий Каморин улыбнулся. Чем-то незнакомец ему импонировал – тренированное тело, открытое, мужественное лицо, с чувством юмора все в порядке.

– Чаю хочешь? – неожиданно предложил он. – У нас настоящий, цейлонский.

– Не откажусь.

Чай в клубе «Ахеронт» оказался отменным. Хранили его не в пачках и не в коробках, а в нескольких специальных стеклянных банках с плотными крышками. Каморин отлично умел заваривать, радушно угощал гостя печеньем, шоколадными конфетами.

– Олега давно знаешь? – спросил он между прочим.

– Ага. Мы с его двоюродным братом воевали вместе.

Диггеры промолчали – видимо, Хованин не посвящал их в подробности своих семейных отношений.

– Это брат ему «Хонду» подарил, – заметил тощий паренек. – На погибель.

И все. Больше о Проскурове не прозвучало ни слова. Каморин с товарищем принялись травить обычные диггерские байки: о крысах-мутантах, о шабашах сатанистов, привидениях, о таинственной библиотеке Ивана Грозного, так пока и не найденной, о «расстрельных подвалах» Лубянки, безымянных братских могилах, секретных подземных городах.

Над расшатанным письменным столом, за которым они пили чай, прямо на стене какой-то умелец начертал: «Если хочешь носить гордое имя – диггер, то место твое там, где тебя быть не должно».

Каморин перехватил взгляд гостя, пояснил:

– Власти не очень любят, когда посторонние шляются по городским коммуникациям. А сейчас из-за террористов вообще все, что могли, перекрыли, я имею в виду входы в подземелья. Но мы не унываем, домик полуразрушенный облюбовали с глубоким подвалом, опять же Олег Хованин подсобил. Он книжки по архитектуре и археологии Москвы изучал, понимал, откуда и куда могли быть проложены подземные ходы. На месте многих нынешних зданий в давние времена стояли совсем другие – дворцы особ, приближенных к государям, дома масонов, прочих лиц, посвященных в государственные секреты, чернокнижников. Про Якова Брюса слыхал? Он еще при Петре I разными сомнительными делами занимался: астрологией, например, алхимией, колдовством.