Пока они спускались в лифте, Фини сосредоточенно думал.

– Ставлю двадцать долларов на Пибоди.

Ева сунула руки в карманы.

– О’кей, я поставлю на Макнаба, но все должно быть справедливо. Три к пяти.

– Согласен.

Пибоди и Макнаб, оставшиеся в комнате для совещаний, продолжали сидеть на своих местах.

– Я не против работать с тобой, – сказал Йен.

– Я тоже не возражаю.

– Вот и хорошо.

– Вот и ладно.

Они смотрели в разные стороны еще двадцать секунд. Первым молчание снова прервал Макнаб:

– Ты нарочно избегала меня.

– Неправда. С какой стати? Между нами все кончено.

– А разве кто-нибудь утверждал обратное? – На душе у Макнаба стало кисло. Пибоди говорила равнодушно и холодно. А он-то, дурак, думал о ней все это время…

– Если бы ты не думал, что я избегаю тебя, то не стал бы так явно привлекать мое внимание.

– Чушь! Я занятой человек. Слишком занятой, чтобы обращать внимание на каких-то упрямых баб, которые проводят свободное время с профессиональными компаньонами.

– Оставь Чарльза в покое! – Пибоди вскочила на ноги. В ее крови кипел гнев, но сердце тихонько плакало.

– А вот мне профессионалки не нужны. Предпочитаю любительниц. И чем больше, тем лучше. – Макнаб расставил ноги и насмешливо фыркнул. – Но это не имеет значения, верно? Работа есть работа. Конечно, если ты можешь с ней справиться.

– Я могу справиться со своей работой не хуже тебя. Даже лучше. В сто раз.

– Вот и отлично. Сейчас я составлю список, и мы займемся делом.

– У тебя нет его портрета.

Ева хмуро смотрела на заведующего лабораторией Дики Беренски. За неизменную снисходительную улыбку и развязные манеры Дики многие не любили, но в своем деле он был настоящим гением.

– И ради этого ты заставил меня вернуться в Управление?

– Я думал, что ты захочешь это знать. – Дики развернул кресло и уставился на экран другого монитора. Его паучьи пальцы забегали по клавиатуре. – Ты видишь это?

Ева внимательно изучила цветное изображение.

– Это волос.

– Умница девочка. Но весь вопрос в том, что это за волос. Он не с головы предполагаемого преступника, не с головы жертвы и не с другой части их тел. Это волос из парика. Очень дорогого мужского парика.

– Ты можешь выяснить его происхождение?

– Стараюсь. – Он развернул кресло к третьему экрану. – А что здесь, по-твоему?

На мониторе были какие-то цветные круги, пятна и формулы. Ева шумно выдохнула. Она ненавидела отгадывать загадки, но вести себя по-другому с Дики было нельзя.

– Нет. Говори, не томи душу.

– Это грим, Даллас. Крем-основа номер 905/4. Следы этого крема остались на постельном белье. Но на трупе его не было. Более того… – Он вызвал на экран портрет. – Мы обнаружили следы воска для лица. Некоторые пижоны пользуются им, чтобы увеличить подбородок или скулы, если не хотят прибегать к косметической операции.

– А она не пользовалась никаким воском.

– Еще один приз за сообразительность! Этот малый был в парике, пользовался воском для лица и был в гриме. У тебя нет его портрета.

– Замечательная новость, Дики. Что еще?

– У нас есть пара волос с его лобка. Настоящих. Русого цвета. И множество отпечатков пальцев. На бокалах, на бутылке, на теле, на дверях и перилах балкона. Ты найдешь этого типа, и мы упрячем его за решетку.

– Пришлешь мне результаты. С фабричными марками. Они понадобятся мне завтра утром.

– Эй! – крикнул Дики ей вслед. – Могла бы сказать спасибо!

– Да. Спасибо. Черт бы все побрал…

Всю дорогу домой она пыталась понять, что представляет собой убийца. Увы, было ясно, что он умен. Достаточно умен, чтобы изменить внешность и заранее позаботиться о том, чтобы его не могли узнать ни Брайна Бэнкхед, ни видеокамеры. Но он вошел в квартиру Брайны вовсе не для того, чтобы убить девушку. Ева была в этом уверена.