Всхлипывания господина губернатора, которым вторили подвывания его коллег, причитания и вопли пострадавших, создавали невообразимый шум.

– Мы клятвенно заверяем вас, – закончил свою речь господин губернатор, – что в течение месяца выстроим вам дома, гораздо лучше тех, которые были у вас раньше. Сегодня же на самолетах к нам прибудет помощь, и каждый пострадавший получит необходимые вещи и продукты.

Краткая, но весьма обнадеживающая речь господина губернатора была закончена, и мы, вознося за него молитву, стали расходиться, дрожа от холода. По пути мы с восторгом и благодарностью обсуждали удивительную речь губернатора. Озадачивали только ошеломляющие цифры погибших и оставшихся без крова людей. Ведь население нашего города никогда не достигало сорока тысяч. Так что вряд ли сорок тысяч человек осталось без крыши над головой… И никогда в нашем городе не было столько домов, чтобы считать разрушенными три-четыре тысячи…

Но цифры эти были произнесены самим господином губернатором, а он, как известно, цифры с потолка не берет.

Во второй половине того же дня самолеты, нагруженные сахаром, чаем, рисом, одеялами, мукой, пшеницей, палатками, подобно стаям аистов, начали приземляться в нашем городе. Склады при губернаторстве и муниципалитете были переполнены. А поскольку продукты и теплые вещи нельзя оставлять на улице, одну половину присланного переправили в кладовые господина губернатора, а вторую – в кладовые председателя муниципалитета и его заместителей. Что ни говори, так было надежнее и сохраннее.

На следующий день были получены центральные газеты и журналы. Первые полосы пестрели фотографиями и сообщениями о происшедшей в нашем городе трагедии. Оказывается, дело обстояло гораздо серьезнее, чем мы предполагали, и наводнение было намного страшнее, чем нам казалось. (По данным газет, в нашем городе было разрушено уже шесть-семь тысяч домов и погибло семьсот – восемьсот человек!) А поскольку газеты никогда не врут, значит, действительно так и было!

Как только солнце зашло за горы, ударил мороз. Бездомные и голодные, мы пристроились на мокрых и скользких крышах бань и пекарен, тряслись, как собаки, и жались друг к другу, пытаясь хоть немного согреться. Будучи вежливыми и дисциплинированными людьми, мы понимали, что присланные из центра одеяла должны быть розданы торжественно, организованным порядком. Это же не шутка! И когда наиболее ретивые из нас решили пойти к губернатору и попросить одеял, остальные стали горячо отговаривать их, доказывая, что в любом деле требуется порядок и выдержка.

В туже ночь иностранные радиостанции в своих передачах довели число разрушенных в нашем городе домов до десяти – двенадцати тысяч, число бездомных подскочило уже до ста двадцати – ста тридцати тысяч, а погибших – до трех-четырех тысяч человек!

Ну и ну!.. До наводнения мы и не предполагали, в каком огромном городе живем. Посудите сами: в городе, где разрушено двенадцать тысяч домов, где наводнение унесло три-четыре тысячи человек, по крайней мере должно было быть тридцать – сорок тысяч домов и четыреста – пятьсот тысяч душ населения! И хотя по прошлогодней переписи мы знали, что в нашем городе насчитывается всего около четырех тысяч человек, нам ничего не оставалось, как принять на веру все эти сообщения. Ведь эти данные передавало радио! А оно никогда не ошибается и никогда не врет! Видимо, у радиокорреспондентов сведения намного точнее наших, и мы сами виноваты в том, что до сих пор не знали, в каком огромном городе обитаем.

Вслед за сообщениями иностранных агентств в наш городок потекла иностранная помощь. Красный Крест Венесуэлы пожертвовал пятьдесят тысяч тонн пшеницы и четыре тысячи одеял верблюжьей шерсти; Красный Крест Норвегии – сорок тысяч тонн сахарного песку, двенадцать тысяч одеял и пятнадцать тысяч банок сгущенного молока; Красный Крест Гватемалы – пятьсот тысяч туманов наличными деньгами, двенадцать тысяч тонн муки и пятьсот палаток; Общество английских нудистов – тысячу двести паласов, двести пятьдесят палаток, пятьсот мешков сахару; Международное общество покровительства животным – миллион долларов наличными, десять тысяч тонн муки высшего качества и восемь тысяч пледов, большое количество мужской и женской одежды, обуви, шляп и т. д. и т. п.