– Роман Павлович… обещаете? – настойчиво, но с улыбкой повторила Стефания.

Пластинин вышел из оцепенения и кивнул.

Женщина вздохнула и потянулась к компьютеру на кассе.

Роман частенько удивлялся, как она прожила здесь всю жизнь, открыла бар… хорошо, кафе-бар, и до сих пор верила в какие-то цивилизованные подходы в общении с пьяным отребьем. Роман тоже считал драку – крайней формой убеждения, он же все-таки человек с высшим образованием, бывший… да, бывший офицер. Но ведь сегодня никто и не дрался. Подумаешь, сделал предупредительный выстрел в голову, если так можно выразиться, и пресек конфликт.

Ладно, глупо было надеяться, что она его когда-нибудь поймет… но и не станет же он ради Стефании так прогибаться, что свободные очки характеристик раскидает под нее. Ну, чтобы соответствовать лучше. Хотя много ли для этого надо? Прокачать Харизму? Или лучше Интеллект и Восприятие? Очевидно, они у нее на высоком уровне, а подобное тянется к подобному, это он еще из школьных уроков по магнетизму помнил… стоп! Там как раз одинаковые полюса отталкивались… да, поднять интеллект бы не помешало. Хотя ладно, подумаешь спутал, столько лет прошло.

А ведь именно такой план он и составил, когда только заехал на зону. Цель, правда, была другой – познать науку, химию. Может быть все-таки вложиться? Сколько у него нераспределенных очков накопилось за последние годы апатии?

– Роман Павлович, – легонько коснулась его руки Стефания. – Можно вас попросить… не дадите, пожалуйста, с вашего телефона Машу набрать? Вдруг она только мне не отвечает… может быть обиделась на что-то?

– Да ну, вряд ли, – вырвалось у Пластинина, – она не похожа на такого человека…

– На какого на такого? – вцепилась в фразу женщина.

Роман осекся… ну как рассказать, что уж в людях-то он разбирается, насмотрелся всякого. И в детстве, и студенчестве, и на службе, и… и в банде, и на зоне.

Машка была светлой, солнечной, без примеси гнили и ржавчины, которые стачивали, выедали со временем даже очень приличных людей. Стоило им только попасть под удар, как прогнившее нутро или уже дряхлый стержень, еще недавно казавшийся металлическим и несокрушимым, трещали, лопались и рушились вместе с человеком.

Машка была другой, совершенно точно! В детстве ходила по кружкам, любила читать, причем достаточно взрослые, серьезные книжки; в школе ее не сбило с пути окружение, мало интересующееся такими вещами; успешно миновала она и чисто дворовые пристрастья подростков – сигареты, алкоголь, наркотики. При этом, она не была ботаничкой, у нее много подруг из всех социальных слоев, но даже самые испорченные не могли затянуть ее вниз, наоборот, многие преображались под ее влиянием. Видимо, много очков вкладывала в Харизму. А может какой-то перк специальный выбрала в детстве.

Дальше она поступила в питерский университет, пришлось, правда, переехать от мамы в общагу. Мотаться каждый день со станции Волховстрой – выше человеческих сил и логики, но на каникулах и длинных выходных приезжала домой. Со Стефанией у них сильная связь, завязанная и на стандартных отношениях мать-дочь, и на доверительных подруга-подруга.

– На какого такого? – повторила Стефания на тон выше, – Роман Павлович, вы иногда как будто говорите что-то про себя, а словно громкость включить забываете… Извините… не хотела оскорбить, нервничаю просто.

В этот момент к стойке виляющей походкой приплыли две женщины.

– Сте-е-еша, приветик! – воскликнула одна из них и расхохоталась. – А мы и не заметили, как ты пришла, да?

Надо же, Роман никогда не слышал такого сокращения ее имени. Звучит как-то… нежно что-ли.