Температура по прежнему высокая, дежурный педиатр пошла к хирургам просить о перевязке, а девочке в целом хорошо, только то жарко, то холодно – интересно, а бывает такое после операций?

Я боюсь, что зарубцуются швы от высокой температуры – будут шрамы глубокие тогда… а так могли и уйти.

Хотя, я уже разрешила девочке закрыть шрам на животе тату, если она захочет потом – мать переклинило, блин!

Мы то ругаемся обе друг на друга, то мурмурмур сплошное и ми-ми-ми.

Ругаюсь обычно я, что не ест и ленится вставать, хотя и понимаю, что ей не до этого – но вставать важно, перистальтика, кровообращение, прочее нужное.

А она ворчит на меня, когда больно или что-то терпеть нет сил типа срочно воды или срочно пысать, агась.

Вышивать в светлое время суток почти не успеваю – рисовать успеваю.

До 30 марта точно не выпишут и по состоянию – легли второго.

Это второй раз у неё так долго больнице

Температуру сбили только парацетамолом – никакой ибупрофен сиропом не помогает, 36 и 8. Спим.

По больничке: прошла четвертая ночь недосыпа – легли нормально во втором часу, а до этого капали. Я думала, что Енот проспит подольше, но в туалет вставали и ночью и в пять утра танцы с подмыванием и анализами мочи. Пить и есть с шести утра нельзя – убрала от неё бутылку с поилкой, умыла влажной салфеткой, зубы почистили, нос освободили и намазали сложной мазью, ждём, почему нельзя есть и пить, потому что анализ крови уже взяли… может узи, может ещё что.

Вес девочки 44,2кг – не прибавился.

Температура 39 и 1 с утра – в час ночи сбили до 36 и 8, а с утра снова…

Если будут отключать от центрального катетера, то периферический катетер не выдержит такого объёма питания через себя… сложно всё, ждём результатов анализов и консилиума врачей

Маразм карантина крепчал: Дася, как законопослушный гражданин, понесла нам передачку через третий терминал – ага, а я с утра воду и чай покупала, так чай пробила, а воду нет… вот и заказали.

Сама сунулась на третий терминал к охране, а мне:

– Не суйтесь, всё принесут!

Жду, два часа прошло, никаких подвижек и тут прорвался у Енота калоприемник – снова отклеился, блин! Всё, пардон, в говне – реки говн, я ржу и чищу, меняю влажные салфетки – стома работает золотым фонтаном! Енот пытается не реветь от истерики, страха, ужаса и омерзения, заодно и боли – отклеивать эту хрень кошмарно больно, хуже пластыря! Так вот, всё устранили, приклеили, надеюсь продержится дольше, и я постирала футболку и шорты.

Девочка лежит под капельницей и под одеялом в труселях и футболке и подумала, что надо за своим самой сходить.

Сходила – никто и не подорвался нести нам в гастро пакет. Зато пока шла, снова прошла все три терминала с толпами народа, лучше бы нарушали, ей-ей! Сразу с первого и передали бы через рычащую охрану дебилов от правил, такое…

Интересно, сколько калоприемников надо приклеить, чтобы клеить их правильно?

Простите за неаппетитные подробности, но селяви – такова жизнь, как говорят французы.

Инет здесь плохо работает. Может вышка не тянет?

Не претендую на полноценную песню, но напомнило прошлый год и накрыло – потерпите!

Поётся на мотив *этот поезд в огне* и за едой не читать:

Этот поезд в говне и нам не на что больше жать,

Этот поезд в говне и нам некуда больше бежать,

Эта земля была нашей, но мы всё потеряли в говне

Она вернется к себе, когда мы все сгинем в говне…

Писалось в декабре позапрошлого года, когда Анатолю памперсы меняла и пелось по дороге домой из седьмой больницы вночи пешком и ты.пы. Под такую песню никакие маньяки не пристанут. Мурлыкаю её иногда здесь себе под нос – не самая пессимистичная песенка, я думаю.