нету дома никого,

только я немножко.

А вообще это запределье – 10 тыщ на лекарства потратила, зато детка два месяца будет с запасом обеспечена! С заведующей созвонилась, лекарства в список включили, письмо написали, будем ждать. Сходила в магазин, купила баклажаны – хочу сделать закуску, которую наверное никто, кроме меня, не сможет есть. Ещё купила себе шоколад горький и вафельки шоколадные – нервы лечить, когда совсем накроет.

Потом сходила в школу, отнесла Еноту забытое изо, забрала портфель с учебниками, отдала учительнице ксерокопию дочкиной выписки из ДРКБ – пусть читает, атож достала блин, своими запросами! Сказала ей прямым текстом, что пусть меня включит в родительский комитет, только когда ребёнок в больнице будет, я помогать не смогу. Сказала учительнице татарского и классной, что тетрадь рабочую купить уже не в состоянии, в фонд класса деньги сдала, прошу ксерокопию тетради! Предупредила, что дз Енот в такой тетради сделать не смогла, потому что задание списать не у кого. Поругалась по поводу домашки и двойки по русскому в электронном дневнике – какого ставить, если дз не оценивается? Выборочно? А что же всё на двойки и только у Енота? Вообще, что пристали, нам бы выздороветь, хоть чутка, а они со своими заморочными заморочками! Короче, я с жиру бешусь, у училки кредит, а я тут на лекарства десятитысячами разбрасываюсь.

Меня так накрыло, что я чуть снова на улице не разревелась…

Как они могут так? Вот просто так не думая, всех под одну гребёнку?

Почему меня ребёнок благодарит за покупку лекарств?

Что я сделала не так? Где и когда? Почему мне так плохо и хочется кого-то побить? А бить некого – виноваты мы все сами.

Енот выбросила хлеб, целый ломоть белого хлеба, который я для неё и папа-си покупаю, который по 30 рублей за буханку, а мы едим серый по 20 и который я обожаю, но не ем уже лет пятнадцать как, потому что на диете

Я чистила перец на этот хлеб, кидала зёрнышки и плакала.

Я ей даже сказала, что так делать нельзя, и почему нельзя, а потом проверила математику и меня замкнуло – там всё переписывать, сплошные помарки и зачёркивания. Я, значит, хожу и клянчу ксерокопии рабочей тетради по татарскому за 84 рубля или около того, которую не могу уже купить, не на что, а она еду в мусорку. Где-то там же в мусорке лежит дневник за 52 рубля, новый, с цветами на обложке (и где-то там же моё материнское сердце будет лежать потом) мне стало так плохо, так горько, так…

С какого места мы ей все должны, а она никому и никак?

Почему именно с ней такое произошло?

В каком гене сбой в этой семье?

Ведь она всегда раньше самая первая бежала делиться и угощать?

Неужели это компенсация за болезнь?

Перцы я нафаршировала, они уже свистят из мульти, что скоро будут готовы, а вот дальше готовить и дела делать я не в состоянии, не смотря на валерьянку и прочее.

Ребёнок спит, а я реву, дура.

Мы тут с Енотом в мандарине, ею пророщеном из семечки, нашли сегодня гриб – масий такой грибочек, улыбнулись, полили, накрыли всё банкой прозрачной, пусть растут.

Лыдтыбр или будни домохояйки: дербаню тыкву на кухне, чтобы получились аккуратные кусочки для варенья без кожуры и унутренностей. Звонок на сотовый – аптека:

– Где ваше рецепт на лекарство?

– У вас лежит. Мы получили уже.

– Получили? Ладно тогда.

Отбой.

Я вернулась к тыкве звонок на домашний – муж с работы:

– Погугли радио России частоту в Казани.

Погуглила, сказала, отбой.

Хотела вернуться к тыкве, но решила записать, на память.

Ведь все работают, а я бездельница типа!

Обедаем с Енотом – суп лапша из индейки. По телевизору свинка Пепа – компост – так серия называется. Половину нашего обеда свиньи носят коробку с очистками и червяков.