5. Глава 5.

После переезда у Сашки не было времени заняться вещами. Тщательно упакованное добро, оставшееся от родителей — книги, антиквариат — то, что еще не было продано, и что она успела спасти, до сих пор хранилось в дорожных сумках. Доселе Саша боялась прикасаться к этому, слишком свежи были воспоминания, но сегодня вечером что-то сподвигнуло её взяться за рассортировку.

Притащив в гостиную пару чемоданов, девушка аккуратно высыпала их содержимое на пол, и опустилась на колени. Кучка вышла внушительной, здесь были и любимые диски с музыкой матери, и коллекция старинных фолиантов отца. Он увлекался необъяснимыми явлениями человечества, и за годы жизни собрал немало книг, посвященных этой теме. Просматривать все эти пыльные тома Сашка не собиралась, главным образом, ей нужно было отвлечься от назойливых мыслей о событиях дня.

Ирка (она настоятельно требовала, чтобы все поголовно называли её Ириной Михайловной) объявила, что со следующего понедельника некоторые сотрудники переходят работать на новую специальность, и назвала несколько имен. Втайне Сашка надеялась, что её саму уволят, выплатив неустойку, и тогда не придётся сталкиваться со Славой, но Ира не оставила ей шанса сохранить достоинство. А значит, через два дня начнётся новый круг ада — в выходные здание подвергнется основательной обработке, и потекут ремонтные будни.

Саня, а с нею Юля и еще один парень из бара должны активно принимать участие в перестройке здания, правда, леди — босс пока не уточнила, в качестве кого она нанимает своих бывших работников. Всё это Сашка выслушала молча, не проявив ожидаемого Ириной одобрения, и рассыпаться в благодарностях сочла преждевременным…

Быстро собрав увесистые книги в стопу, девушка отнесла их в спальню, и рассовала по полкам пустующего шкафа. Её личная одежда размещалась во втором, более мелких габаритов, и Саня в очередной раз горестно вздохнула, взглянув на скромный гардероб. Отец не отказывал ей ни в чём, дарил дорогие шмотки, мать привозила кучами вещи из путешествий, большая часть уже была продана, а то, что сейчас висело на плечиках, было повседневным.

Вернувшись в комнату, Саша задвинула шторы, и снова встала на колени. От мамы ей достались множественные фотоальбомы, немного украшений и дневники. Женщина обожала доверять бумаге всё, чем был богат прожитый день, и толстых тетрадей накопилось внушительно. Бесцельно перетряхивая одну за другой, Сашка вдруг выронила на ковер пожелтевший конверт, и нахмурилась. Писать письма мама не любила, да и кому ей было их отправлять?

Родственников у нее не имелось, сама была из детдома, с Сашкиным отцом познакомилась на стажировке в местной поликлинике. Подруги все жили в этом же городе, их Саня могла пересчитать по пальцам — тётя Вера давно погибла, Светлана Игоревна поссорилась с её матерью незадолго до Сашкиного десятилетия, с тех пор они не общались, близкие отношения поддерживались лишь с Сонечкой Панфиловой и тётей Лизой Рожновой. Но зачем бы мать стала им писать, если они запросто встречались несколько раз в неделю.

Неуверенно взяв конверт в руки, Саня медленно вынула из него лист. Это было свидетельство о рождении её, Саши, вернее… Странно, но она точно помнила, что такой Он никогда не считал себя слабым в отношении женщин. Пять лет немалый срок, для того, чтобы похоронить чувства, и, возможно, не будь той встречи в его доме Слава и дальше продолжал бы не вспоминать о Сашеньке. Хотя, это неправда, он так и не смог забыть её, не сумел вырвать из сердца эту проклятую любовь.

Это было как клеймо, выжженное добровольно. Он ненавидел себя, ненавидел её, и, каждый раз, когда память грозила затопить горечью несбывшегося, шел в спортзал, и до остервенения молотил грушу. Спасало, конечно, ненадолго. Хуже всего было ночами, когда за окнами стихал мир, и Слава оставался наедине со своими монстрами, воспоминания о любимой девушке возвращались снова и снова.