Старая часть города была тихой несмотря ни на что. И в некотором роде оттого и привлекательной. Здесь оборотней почти не бывало. Молодежь из Бартона уезжала. Кто на съемные квартиры, кто еще куда-то.

Сола с сестрой пока предпочитали оставаться. Квартиру им не продать даже за копейки. Они пытались накопить на первоначальный взнос, но пока получалось не ахти.

Створки лифта разъехались в стороны, и Сола сделала шаг в коридор.

Тихо… Всевышний, как же тихо! Ни звука, ни шороха.

Точнее, звуки были, но не людские. Из квартир доносился приглушенный шум работающего телевизора. Пищала где-то кошка. Скрежетали мыши. Они у них тоже были. На помойке за домом жили. И животинки покрупнее тоже имелись.

Сглотнув, Сола вышла и огляделась.

Никого…

Куда ее несет?! Зачем…

Последний вопрос был риторическим. Понятное дело, что если включить разум, логику, то те первым делом скажут – даже закричат! – чтобы она не смела носа высовывать на улицу. Чтобы оставалась под защитой запертой двери.

Но…

Пока есть хотя бы малейший шанс найти и помочь сестре, Сола им воспользуется.

Мало ли.

Она не сможет дальше жить, зная, что бездействовала, пока Мара находилась в опасности. Пока с ней происходило черт-те что.

И пусть между ней и Марой лишь год разницы, она чувствовала за нее ответственность. Так повелось. Серьезная Сола и романтичная Мара, готовая верить в сказку и добрых людей.

Сола тоже верила в последних, но с большей осторожностью.

У нее не было плана. Никакого. Абсолютно. Ей двигало отчаяние, стремление во чтобы то ни стало помочь сестре. Каким образом – непонятно. Но кто сможет спокойно реагировать на призыв, даже мольбу о помощи единственного родного человека?

Поправив очки, она выдохнула и решительно направилась к двери. Толкнула ее. У них даже кто-то дверную ручку сорвал вчера. Наверняка молодняк подвыпил и повеселился подобным образом. Обхохочешься просто. Ладно если еще что-то поинтереснее не выкинут. С них станется.

Перед домом – никого.

Это хорошо…

С бешено колотящимся сердцем Сола добежала до машины, предварительно открыв ее. Юркнула в салон и сразу же поставила двери на блок.

Чтобы никто, ни одна душа случайно не захотела с ней прокатиться.

Пальцы дрожали, когда Сола начала выруливать со стоянки. В некоторых окнах колыхнулись занавески. Оно и понятно – ранее безумцев, что отправлялись куда-то на ночь глядя, не было!

Сола сильнее сжала руль.

Все будет хорошо. Обязательно. Она найдет сестру, и они обе вернутся домой. Целые и невредимые.

С ними ничего плохого не случится.

Было несколько особенностей сегодняшней чертовой ночи.

Первая. Оборотни могли тронуть только совершеннолетнюю девушку. Той, которой исполнилось девятнадцать.

Люди «выбили» себе один год. Точнее, своим дочерям. Совершеннолетие девушек теперь наступало не в восемнадцать, а в девятнадцать лет. Паспорт, конечно, никто ни у кого не спрашивал. Звери интуитивно чувствовали. Как? Черт их разберет.

И второе. Любое насилие сегодня оправдано. Если девушка оказывалась вне дома – в саду, на шоссе, на футбольном стадионе, в магазине, да где угодно, но не за замкнутыми дверями, – она считалась законной добычей.

Даже если говорила «нет».

«Нет» не слышали. Не принимали.

Насилие было… По первости – часто. Сейчас – реже. Каждая девушка или старалась избавиться от девственности до девятнадцати лет или старалась обеспечить себе безопасность в этот день. Заранее оставалось дома. Работодатели обязаны были дать защиту, отпустить с работы, если того требовали обстоятельства.

Соле недавно исполнилось двадцать. Маре – девятнадцать.

И они обе были невинны.