– И что изменилось? Почему она объявилась только теперь?

– Все оказалось не так просто. Эта женщина замужем, и у нее связь с неженатым мужчиной в Чёрч-Клоуз. Она не хотела привлекать внимание, боялась, что всем станет известно об этой ее интрижке. В конце концов ее заела совесть, и потому она со своим дружком обратилась к нам. Само собой, слишком поздно.

– Вы разговаривали со свидетельницей?

Калеб кивнул.

– Да. Однако не узнал ничего сверх того, что рассказал вам. Она абсолютно уверена в том, что видела. Но, к сожалению, не запомнила даже части номера.

Кейт стиснула кулаки.

– Поздно. Слишком поздно! Если б эту женщину удалось допросить сразу, в тот же день, возможно, в памяти что-нибудь и всплыло бы, а так…

– Кейт! Вашего отца обнаружили только двадцать третьего. А до этого… так или иначе, расследование еще не началось.

Кейт, промолчав, отвернулась и стала смотреть в окно. Калеб догадывался, что она раздумывает о тех ужасных мгновениях двухмесячной давности. Это произошло в воскресенье, двадцать третьего февраля. В полдень соседка Ричарда Линвилла заметила, что бутылка с молоком, оставленная утром перед его дверью, до сих пор стоит там. Когда Линвилл куда-то уезжал, то всегда предупреждал ее и оставлял ключи, чтобы она могла полить цветы в доме. У нее был номер Кейт в Лондоне, на случай если что-нибудь стрясется, и она позвонила ей. Позднее соседка рассказывала констеблю, что Кейт не на шутку встревожилась и попросила постучать в двери или заглянуть в окна – может, та смогла бы увидеть Ричарда. К тому времени Кейт уже начала волноваться, потому что отец, против своего обыкновения, не позвонил ей в ни субботу, ни утром в воскресенье. Она сама звонила ему несколько раз, но слышала лишь автоответчик.

Соседка позвонила в дверной звонок, постучала по двери, но ответа так и не дождалась. Тогда она прошла в сад и обогнула дом. Еще прежде, чем увидеть взломанную дверь столовой, женщина заглянула в окно, и взору ее открылось жуткое зрелище: посреди кухни стоял стул, а на нем сидел, очевидно, связанный человек. Обмякшее туловище наклонилось вперед, поэтому соседка не разглядела пакета на голове жертвы. Наконец она обратила внимание на выбитую дверь в трех шагах от себя, но к тому моменту способна была только кричать.

Позднее врач заключил, что Ричард Линвилл был жестоко избит и задушен.

– Эта свидетельница смогла дать описание водителя «Пежо»? – спросила Кейт. Она говорила деловито и сдержанно, но это давалось ей с явным трудом.

Калеб и рад был бы дать ей надежду, но не мог перевирать факты.

– К сожалению, нет. Ей показалось, что за рулем был мужчина.

Кейт тихо простонала.

– Это ничего не даст.

– Нет, но мы и не знаем, имеет ли эта машина вообще какое-то отношение к убийству. Не стоит сокрушаться, если мы не продвинемся в этом направлении.

– Моего отца, вероятно, выслеживали. Нападение на него, скорее всего, было спланировано и тщательно подготовлено.

– Из этого мы и исходим. Что это не простое ограбление, при котором ваш отец пытался помешать преступникам. Слишком…

Калеб осекся, но Кейт знала, что он хотел сказать.

– Слишком тяжелые увечья для ограбления, и слишком жестокое убийство. Преступником двигала ненависть. К тому же ничего не было украдено.

– Да. Что вы и подтвердили в беседе с моими коллегами. В доме ничего не украдено, и в бумажнике вашего отца обнаружилась достаточно крупная сумма наличными. По всей видимости, преступника – или преступников – это не интересовало.

– Но из этого следует единственный вывод, – сказала Кейт, уже не в первый раз. – Учитывая профессию моего отца, это может быть только акт мести. Разумеется, у него были враги. Преступники, уголовники. Необходимо проверить каждое дело, к которому он имел отношение, и…