- Одно мое присутствие вас раздражает, - я поднялась и бочком двинулась к выходу. – Не будем усугублять, Этьен… Я переночую в гостиной, на диване, ваши родители уже спят, никто не заметит…

- Стоять! – он заговорил не слишком громко, но меня приморозило к месту. – Из комнаты ты этой ночью не выйдешь. Ложись и не строй из себя обиженную недотрогу, - он сорвал с постели покрывало, перебросил его на одну сторону кровати, а сам улегся на другую, не сняв ни рубашки, ни штанов, и решительно закрыл глаза. – Я не любитель подержанного товара, если что. И прикасаться к тебе побрезгует любой нормальный человек. Погаси лампу, я хочу спать.

Несколько секунд я стояла столбом, не зная, что делать – убежать или же поверить ему. Он не собирался на меня покушаться… вернее, на Розалин. Но как грубо и жестоко сказано… про подержанный товар…

- Погаси лампу, пожалуйста! – сказал Этьен резко. – И ложись. Или хочешь, чтобы я тебя уложил?

Нет, таких хлопот я ему доставлять не собиралась. Прикрутив рожок лампы, я на цыпочках обошла кровать, которая в полутьме казалась мне страшным чудовищем, разинувшим белую пасть, и сначала села на краешек перины, а потом легла, тоже не раздеваясь, только сбросив туфли, и тоже повернувшись к графу спиной. Я боялась даже шевелиться, чтобы не напоминать о своем присутствии.

В спальне стало тихо, и я подумала, что мы с Этьеном затаились каждый на своей стороне кровати, как враги в окопах - только и выжидая, когда противник первым нарушит перемирие.

Я думала, что не смогу уснуть до рассвета, но граф спал на своей стороне, и я постепенно расслабилась и задремала. Волнения пережитого дня сделали свое дело, и я провалилась в сон – тяжелый, мутный, в котором видела Этьена, который тихо ходил по комнате, вокруг постели, и заглядывал мне в лицо. Пару раз я чувствовала осторожное прикосновение – как будто кто-то гладил меня по лодыжке. Гладил медленно, подбираясь к колену, но сон был слишком крепок, и я так и не смогла открыть глаза.

Когда я проснулась утром – отдохнувшая и посвежевшая, то обнаружила, что лежу в постели одна.

Смятые подушка и простыни на другой стороне кровати – вот и все, что напоминало о графе, и о моей с ним первой ночи. Самого Этьена не было, пропали его башмаки и пиджак, а в окно уже вовсю лился солнечный свет, и где-то на птичьем дворе задорно кричал петух.

8. Глава 8. В церковь на адской машине

Как было бы хорошо, если бы все, что было накануне, мне приснилось – приезд мужа графини, потом визит его родителей… А еще лучше – пусть бы приснилась встреча с Розалин. Я укладывала волосы в прическу и делала это медленно, оттягивая как можно дольше встречу с графом и Аржансонами. Но прятаться в спальне было невозможно, и мне пришлось покинуть свое убежище и снова выйти на сцену в образе мадам де ла Мар.

В гардеробной было больше дюжины утренних платьев, но я никак не могла выбрать - все они пугали меня некоторой фривольностью, чрезмерным кокетством. После долгих колебаний я остановила свой выбор на бледно-оранжевом платье – достаточно скромном, без излишних оборок и кружев, а слишком глубокий вырез я прикрыла газовым шарфом, перебросив его со спины на грудь и завязав концы позади, обернув талию на манер кушака.

В столовой никого не было, хотя на столе уже стояли тарелки с закусками и корзинка со свежевыпеченным хлебом. Окно было распахнуто настежь, впуская солнце и свежий воздух, напоминая, что весна уже близко.

- …и все же, мне кажется, Этьен пожалеет, - услышала я голос Софии.

Я выглянула в окно и увидела мадам Аржансон, которая под ручку с мужем прогуливалась по аллее недалеко от дома.