Эл не давала покоя мысль: она ведь последний человек, с которым Джел говорила перед своей смертью. Разговор был тяжелый и… Эл ни капли не сомневалась в том, что именно он сыграл роковую роль в судьбе Джел. Почему Элеттра не остановила ее, не успокоила? Почему она не почувствовала опасность, не уберегла Джел? Эл задыхалась от вины. Ей казалось, что она в буквальном смысле убила Джелвиру – набросила петлю на ее шею или вонзила нож в сердце.

От жутких размышлений подруг отвлекло появление Никки. Та, не обращая внимания на Эл и Рэми, возложила цветы к мемориалу. Эл кинула режущий взгляд в сторону Дилэйн и поспешила удалиться. Рэми же осталась.

– Что, Рэмисента? – тут же задала вопрос Никки, поняв, что та решила задержаться из-за нее.

– Думала, что ты не вернешься.

– Думала или надеялась?

– Никки… я не хочу сейчас продолжать то, что было в прошлом семестре, – с притворной серьезностью заверила Рэми. – Мне кажется, это недопустимо при нынешних обстоятельствах. Я знаю, что тебе тяжело.

– Мне было тяжело, да. И я бы совсем сломалась, если бы не твой брат. Элай очень помог мне, – гордо заявила Никки.

Рэми отвела в сторону насмешливый взгляд. В этот момент она вспомнила то страшное видео с участием Никки, ту бомбу, что совсем скоро она безжалостно сбросит на нее. «Да уж, помог так помог!» – усмехнулась Рэми и спросила ироничным тоном:

– В самом деле?

А Никки, не замечая подвоха, ответила:

– Я поначалу думала, что он обычный пустоголовый повеса, но потом поняла, что напрасно поспешила с выводами.

– Значит, у вас все серьезно?

– А если я скажу «да», то что ты сделаешь? – с издевкой спросила Никки.

– Порадуюсь за вас.

Никки высокомерно вздернула подбородок, ухмыльнулась и сказала:

– Что ж, радуйся.

Полагая, что в этом «поединке» победа досталась ей, Никки, довольная, направилась к выходу.

В это же время Диана покинула кабинет директрисы. Голова гудела после неудержимого потока радости, упреков, наставлений, что хлынул в нее, стоило ей только переступить порог кабинета и объявить миссис Маркс о своем возвращении.

Вдруг из кабинета вылетела миссис Ворчуковски:

– Мисс Брандт! Вы кое-что забыли.

В руках Бригиды сверкала новенькая диадема Главной леди. Диана робко взяла ее, вспомнив, как перед своим побегом она в ярости сломала старую диадему. Силы в ней было столько, что металл треснул в ее руках как хворостинка. Сломанная диадема олицетворяла поломанную душу Дианы, а также ее ненависть к «Греджерс», ее режиму и представителям. Но теперь-то какой смысл в этом сопротивлении? Впереди еще целая жизнь и множество войн. Нужно беречь свои силы.

– Надеюсь, эта диадема доживет до своей следующей обладательницы?

– Уверяю вас, доживет.

Диана хотела было уйти, но Бригида остановила ее следующими словами:

– Миссис Маркс имеет к вам особое отношение. Я не виню ее за это, но… Я прекрасно помню ваше выступление на собрании. Помню ваши агрессивные высказывания и…

Диана торопливо прервала Бригиду, так как поняла, что за всем этим красноречивым вступлением последуют угрозы:

– Замечательно! Мало кто в вашем возрасте может похвастаться такой великолепной памятью. Так держать, миссис Ворчуковски!

И вот теперь Диана решительно пошагала прочь. Она была уверена, что негативные последствия этой беседы в скором времени застигнут ее врасплох, но, в конце концов, стоило ли ей переживать из-за этого, будучи под надежной защитой Голди Маркс?

Далее Диана почтила своим визитом любимого тренера.

– Без тебя это место потеряло для меня всякую значимость, – сказала Иоланда.

– Да что вы, миссис Барклай? У вас ведь теперь новая звезда. У Колетти большие перспективы, да и Кинг вернулась.