– Надо же и имени своего не сказала. Может и такое произоти, вновь её встретив не смогу к ней обратиться! – невольно подумал он. Действительно высокая и статная. По красоте отличается от своих. Белокожая, не как все цыганки. Волосы густые и шёлковые, переливаясь в блеске спадают до пояса. Подумать только, но глаза у неё не чёрные, а синие, да, да, темновато – синие. Господи, как она меня волнует!!! Нет, нет! Не надобно мне о ней думать, совсем не к чему.

И тут, Василий увидел её. Она грациозно шла к костру. Он впился в неё глазами, не в силах оторваться.

К кому она направилась, к мужчине или к женщинам? – пристально наблюдая, думал он. Цыганка, подойдя к женщинам, повела с ними беседу.

– Да, что это со мной? – подумал Василий – уж не ревную ли её! Совсем сдурел под старость лет. Цыганка, как почувствовав взгляд Василия, посмотрела в его сторону. От неожиданности он подскочил, спрятавшись за куст. Сердце вырывалось из его груди. Она, постояв среди цыганок, направилась к шатру. Василий, переведя дух вышел из своего укрытия. Не торопясь, направился в поместье. В эту ночь, Василий не спал: цыганка стояла перед его глазами.

– Что за напасть такая! – подумал он – я о ней думаю, а она, наверняка смеётся надо мною! С такими мыслями, только под утро сомкнул глаза.

Через неделю Василий, решил навестить престарелую мать, брата с невесткой и их детишек, племянника с племянницей. Взяв матушке и невестке по платку, заранее купленные на базаре, племяннице атласную ленту, племяннику свисток, пакет конфет и пряников, одев праздничную одежду, направился в деревню. Идя по дороге, нет, нет, да и посмотрит в сторону табора. Подойдя к речке, он увидел её. Положив локти на перилу моста и выкатив грудь, она нагло смотрела на него. Василий опешил.

Каждый день, только и думаю о ней! А она, вот так с насмешкой, встала передо мной!

– Куда направился Василий!? – спросила цыганка.

– А тебе почём знать? – ответил он, отведя глаза в сторону.

– Ну, иди, иди! Только знай, я тебя жду! – так же нагло улыбаясь и глядя ему в глаза сказала цыганка.

– Господи! – только и смог ответить он. В руках находились подарки и перекрестится Василий, не смог.

– Ой…, ха, ха, ха! – в голос засмеялась цыганка – смотри не долго Василий, а то я замёрзну тут, в ожидании тебя!

Придя в гости, Василий, подарив всем подарки, тут же засобирался обратно.

– Ты что, сынок!? – воскликнула мать. Луша пирогов напекла, свекольного кваску сделала. Посидим за столом, поговорим… Даже не вздумай уходить! – пригрозила она. В кой веки к матери пришёл, подарки всем какие принёс! Не обижай меня сыночек, останься и присаживайся за стол – сказала она, сменив свой гнев на прошение.

Лукерья, поставила на стол разные соленья, чугунок с картошкой, свекольный квас и пирожки. Сев за стол, Василий произнёс:

– Давненько, я не ел такой стряпни, прямо в рот всё просится! Поблагодарив Бога за чудесный стол полный еды, стал есть. Все сидевшие за столом наблюдали за ним. Лукерье было приятно за то, что он с таким удовольствием ест приготовленную ею пищу. Ведь она старалась! Детишки любили своего дядьку Василия, и всегда ждали его прихода – он дарил им подарки! Никогда не обижал их, наоборот, нахваливал говоря Лукерье, каких умных и красивых деток, она подарила им. Брат Василия, немного ревновал его к своей Луше. Матери часто говорил:

– Эко, у меня Луша, какая красавица: щёки, что яблоки красные, в обхват не приобнимешь сразу, а уж если и прижмёшь к себе, так огнём вся горит! И, что он себе девку не найдёт? Неужто на мою пялится!!!

– Ты, мне это Тишка, брось! Я не посмотрю, что ты взрослый. Возьму хворостину и выпорю за такие слова! – отвечала она. Мать любила своих сыновей и сейчас, сидя за столом любовалась ими: