Ева за мужем наблюдала из машины. Сама никогда раньше в машине не ездила и поэтому сначала не заметила даже, что муж делает. Разглядывала черную кожу сиденья, длинный, похожий на змею, ремень, карман на спинке сиденья перед ней, который, будто рот, щерился какими-то бумажками, смятым пластиковым пакетом и двумя прозрачными квадратами с дырками посередине. Про все хотелось расспросить, но Ева знала, что мужа лучше не отвлекать. Тот дотащил до машины все вещи и ходил теперь по Обители, от дома к дому, с большой канистрой.

Небо уже потемнело, снова шел снег, и муж то появлялся в свете фар, то исчезал, и тогда в темноте мелькал свет фонаря, который он приладил к канистре. Ева очень хотела заглянуть на переднее сиденье, но муж сказал сидеть смирно, поэтому она выгибала шею, пыталась посмотреть на руль, на горящие рядом циферблаты.

Вдруг дверь машины распахнулась, внутрь влез муж. Влез с трудом, стараясь не давить на больную ногу. Ева села ровнее, приготовилась к поездке. Она плохо представляла себе, что именно сейчас произойдет. Машину водить умели только самые старшие, а значит, и ездить в машинах полагалось только им. Ева перекрестилась, покрепче сжала в руке ремень. Муж оглянулся и замер, вглядываясь куда-то в стекло у Евы над головой. Она медленно повернулась и увидела, что в окне ближайшего дома что-то светится, покачивается. Потом огонь плеснул в окно, и стало понятно, что дом горит изнутри. И второй тоже, кажется, занялся. Ева сразу вспомнила Бабину сказку про горящий дом и черного ворона, который спас из огня царевну. Вот, значит, как выглядел черный ворон – с ремнем, с рулем и циферблатами. Ева улыбнулась, потому что если машина это и был черный ворон, то она получалась царевна. Посмотрела на своего царевича – тот уже повернулся к дороге, дернул плечом, и машина сорвалась с места, понеслась по снегу, разрезая фарами темноту.

Еве снился черный ворон. Кружил черный ворон над землей, не садился на нее никогда, потому что был в душе бесатый, а значит, не мог по Божеской земле ходить. И часто летал ворон над одним горящим двором. В горящем дворе жил горящий царь – большой, бородатый, а борода дымится, стреляет искрами. И все тело у царя горело изнутри – из пор в его коже огонь выбивался струйками, сжигал все, к чему царь прикасался. Такая же у царя и жена была, царица, и такие же были дочери и сыновья, царевны и царевичи. Горели во дворе коровы, роняли вместо молока пар, взбивали расплавленными копытами обожженную землю, черную, и везде висела гарь, и лица у царевен от гари были черные, страшные. Много лет горел двор, много лет жил горящий царь, а над двором кружил ворон, все высматривал горящих людей, насмехался, ронял на них ядовитые слюни. И однажды, заметив старшего царевича, который ползал по земле на карачках, слетел совсем низко, чтобы царевича в обгоревшую спину клюнуть. Царевич только этого и ждал. Он давно приметил ворона, давно к нему приглядывался. Изловчился, схватил за пернатое горло, стал выкручивать. Ворон взмыл вверх, утащил царевича за собой, ободрал когтями. А царевич не сдавался, сумел оседлать ворона. Тот присмирел, спросил:

– Куда полетишь, царевич?

– К земле лети. – Царевич указал на любимую свою сестру, сдавил бока ворона сапогами. Тот послушался, камнем упал во двор, у самой земли только крылья расправил. Царевич сестру свою, царевну, схватил и снова за горло ворона вверх, в небо потянул.

Снова спросил ворон:

– Куда полетишь, царевич?

Ворону больно, жгут его горящие царевич с царевной, дымятся его перья, бока провариваются.