Мальстен одобрительно кивнул.

– Хитрое изобретение. Ты умелец. – Он сунул торговцу еще пару медяков. – Вот. Это тебе за сообразительность.

– Покорнейше благодарю. И все же, где я мог вас видеть? Вы впервые в Грате?

Мальстен предпочел проигнорировать вопрос.

– Светлого дня! – пожелал он, и они со спутницей удалились от трактира.

Аэлин не спешила попробовать напиток. Она несколько раз тронула тонкую стенку стакана и изучающе рассматривала потом свою руку.

– Горячий, – сказала она. – И как глина держится? Она же необработанная…

– Внутри – точно обработанная. По-видимому, этот умелец на всем сэкономил, никого не обделив. – Он хмыкнул и кивнул. – Кстати, этот напиток горький. Но и вправду бодрит. Торговец не обманул.

Мальстен сделал глоток, Аэлин тоже. Горячий напиток поначалу чуть не обжег горло, однако температура оставалась на грани комфортной. Аэлин распробовала терпкий, горьковатый вкус с едва уловимыми нотками специй.

– Интересно… – выдохнула она. Сказать, что бобовый напиток пришелся ей по нраву, было нельзя. Однако определенная необычность все же манила допить порцию до конца. Возможно, это странное горячее пойло и впрямь принесет бодрость.

– Надо привыкнуть, – снисходительно сказал Мальстен.

– И местные его любят? Он ведь горячим пьется, а здесь довольно жарко.

– Как ни странно, горячие напитки в жару спасают лучше холодной воды. Малагорцы давно это знают. – Он улыбнулся. – Пей. Бодрость нам обоим не помешает.

Они позволили себе провести около четверти часа на улице, что располагалась недалеко от гудящей рыночной площади. За это время шум усилился и превратился в типичную гратскую суету, не стихавшую почти ни на час. В отличие от любой другой, эта суета казалась Мальстену странно уютной и не вызывала раздражения. Тихие переулки и людные площади, уединенные уголки парков и мощеные дороги, жар солнца и прохлада, тянущаяся с реки Видас… Грат был городом контрастов и противоположностей. Он вмещал в себя все, чего мог захотеть приезжающий сюда. А ведь Бэстифар рассказывал, что когда-то этот город был совсем другим.

– Мальстен? – нахмурилась Аэлин, заметив, как он помрачнел. – Все в порядке?

Данталли вздохнул.

– Жаль, но мы не можем долго здесь оставаться. Город проснулся, и нам следует затеряться в утренней толпе. Надеюсь, больше никто из гратцев меня не узнает или хотя бы не решится заговорить. Как ты уже поняла, малагорцы чрезвычайно общительны.

Аэлин невольно вспомнила Шима. Точнее, Бэстифара – в ту ночь, когда виделась с ним в Сальди. Он удивительно легко нашел с нею общий язык и навязал ей свое общество.

– Да, – мрачно кивнула она. – Пожалуй.

– Надо идти.

Аэлин выразила молчаливое согласие. Выбросив стаканы в мусорную урну, как порекомендовал торговец, они двинулись вдоль улицы, лучом тянущейся к Рыночной площади. Стоило им войти в сердце города, как они едва не обомлели от количества народа. Олсадская ярмарка или даже карнавал во Фрэнлине не шли ни в какое сравнение с обычным гратским днем. В столь ранний утренний час людей на площади было столько, что Аэлин едва не потеряла дар речи. При этом ее искренне удивило, что в Грате это не создавало ощущения давящей толпы, как в Леддере. Все здесь словно были на своем месте и деликатно не нарушали жизненное пространство соседей.

– Скоро подойдем ко дворцу, – тихо сказал Мальстен. Он предпочел не говорить, что за этими домами можно будет увидеть шатер знаменитого малагорского цирка, взмывавшего вверх, уподобляясь Храмам Тринадцати.

– И что потом?

– Там нам нужно…

Однако Мальстен не успел договорить. Он осекся на полуслове, коротко ахнув. Что-то толкнуло его в сторону, и он поспешил скрыться за стеной ближайшего дома, придерживая низ живота с правой стороны.