– Поэтому, если вас не смущает бессонная ночь и возможность погулять по Грату, пока не рассвело… – развел руками торговец и тут же вновь продолжил расписывать прелести и красоты ночных лодочных маршрутов.

Посоветовавшись, Мальстен и Аэлин решили внять уговорам торговца и отправиться в Грат на ночной лодке, поэтому на тридцатый день Мезона позволили себе встать поздно и двинуться в сторону Тиная, лишь когда солнце ушло из зенита и начало постепенно клониться к горизонту.

На контрасте с пестрым и разномастным Адесом Тинай был сплошным зеленым садом: причудливые деревья, коих не сыщешь на материке, изобиловали зеленью даже поздней осенью. Малагория была довольно жаркой страной. Древние легенды гласили, что Великий Мала поместил под Малагорией свой дворец, и его жар до сих пор согревает Обитель Солнца.

Среди местных жителей Тинай был знаменит тремя теплыми озерами – настолько небольшими, что на международные карты их, повинуясь желаниям местных жителей, не наносили. Однако каждый гость Малагории выслушивал множество красивых историй об этих озерах и, разумеется, стремился провести хоть день на их берегах в дорогих, но чрезвычайно приветливых трактирах.

Мальстена и Аэлин озера не интересовали. Шесть лет назад, когда Бэстифар привез своего упрямого друга в Малагорию, он по секрету сказал ему, что теплые озера ничем не примечательны.

Обычная большая ванна, – пренебрежительно сказал он тогда. – Но их представляют чудом природы, и сюда съезжаются тысячи заинтересованных. А потом ты спрашиваешь, не сильно ли обеднела моя страна после тех тайников, что я заложил по дороге. Вот и ответ, мой друг: не сильно.

Дома в Тинае редко достигали в высоту больше четырех этажей. В Адесе было много более высоких зданий, как и в Грате.

Проходя по мирному и – по сравнению с Адесом – тихому городку, Мальстен испытал невольный приступ щемящей тоски. Что-то в самобытности каждого города Обители Солнца нещадно сжимало оба его сердца, словно демонстрируя ему нечто, что он любил и потерял. Что он предал.

Аэлин его тоски не замечала, любуясь красотами окружающих пейзажей и стараясь запомнить все вокруг. Похоже, Малагория вызывала у нее искренний восторг. Вскоре Мальстен понял, что не ошибся в этом предположении, когда Аэлин поделилась с ним своим впечатлением.

– Эта страна… она дышит. И кажется, что у нее бьется сердце. Клянусь всеми богами Арреды, на материке я такого не встречала! По сравнению с Малагорией любое королевство материка кажется каменным.

Мальстен хорошо понимал, о чем она говорит. Малагория была живой. Иногда даже слишком.

– Я тоже не встречал подобного больше нигде, – спокойно отозвался Мальстен.

– Знаю, тебя это, должно быть, не так впечатляет, – усмехнулась Аэлин. – Ты жил здесь и, наверное, привык…

– К чему-то живому рядом с собой не так просто выработать привычку, как может показаться. Всё, в чем есть жизнь, никогда не потеряет способность удивить тебя. В Грате иногда кажется, что переулки могут перемещаться относительно друг друга. Хотя на деле это, конечно, не так… – он вдруг осекся на полуслове, понимая, что не хочет расписывать прелести малагорской столицы. – Впрочем, скоро сама все увидишь.

Аэлин нахмурилась и положила руку ему на плечо, продолжая идти рядом.

– Мальстен, – обратилась она, – я представляю, как сложно тебе было вернуться сюда. Я испытывала ту же тоску при одной мысли о дэ‘Вере.

– Все нормально, – постарался улыбнуться он. Вышло натянуто. – Главная наша задача в Грате – вызволить Грэга.

Аэлин закусила губу, понимая, что они ни разу не обсуждали дальнейший план действий. Мальстен не раз говорил, что теперь, когда их разыскивает Культ по всему материку, Малагория стала бы для них лучшим убежищем. Но если в непостижимом уме Бэстифара зреет лишь план о кровавой расправе над беглецом, приправленный свойственной ему театральностью, сыскать здесь убежище не выйдет.